Микстура

Микстура

Автор Алексей Еремин.

The Mixture

Author Alexei Yeremin

Published by Alexei Yeremin at Smashwords

Copyright 2010 Alexei Yeremin

ISBN 978-1-4523-7865-7

This ebook is licensed for your personal enjoyment only. This ebook may not be re-sold or given away to other people. If you would like to share this book with another person, please purchase an additional copy for each person. If you’re reading this book and did not purchase it, or it was not purchased for your use only, then please return to Smashwords.com and purchase your own copy. Thank you for respecting the hard work of this author.

Содержание.

Жизнь сна.

Блие.

Карьера.

Инженер.

Случай.

Этюд.

Умер.

Разрушенные ступени.

Изобретатель.

Чудо.

Вспоминая кризис.

Мешкотный человек.

В суде.

Устал.

Цепь.

Иван-Игла.

ЖИЗНЬ СНА.

Предисловие.

Во сне перевоплощается жизнь. Во сне события обыденной жизни принимают причудливый облик. И этот загадочный облик, и сам запутанный сюжет сна, есть информация о сущности каждого из нас. Сущности чувств и мировосприятия, что скрываются в тени рассудка.

Вступление.

Сновидец. Семейный мужчина средних лет и среднего роста. Служащий среднего звена, средней по размерам компании. Любящий отец единственной дочери. Хороший водитель среднего по цене, но подорожавшего с трудом и потому любимого автомобиля. Со средней школы счастливый друг. Осторожный обладатель незамужней любовницы. Любимое чтение газеты и исторические романы. Любимое зрелище спорт.

Он разделся, покрыв одеждой спинку стула, лёг в кровать, пожелал жене в потолок спокойной ночи, повернулся к ней спиной, и, усталый, заснул:

"Будильник звенел долго, было видно, как внутри него стальной язычок бьётся о блестящие стенки разбухших гланд. Наконец на вскрике он захрипел, покачнулся, спрыгнул со стола, покатился по солнечному окну на вишнёвом паркете, воткнулся в узкую дверную щель, звякнул, дверь приоткрылась, и скрылся. Я вскочил. Белое одеяло подлетело кверху, повисло на рожке люстры перед лицом, как паранджа. Я отпихнул занавес и прошёл босыми ногами по паркету, прохладному в тени и тёплому в окне. Собрав быстро каменные ступени, выскочил на улицу.

Будильник резал встречную толпу, что расступалась, словно раскрывались кулисы. В конце человеческих шпалер стоял человек, который с дрожью, высушивая дыхание, вырастал в моих глазах. Будильник ударился в рытвину в асфальте, звякнул, полетел, блеснув на солнце стальной спиной, и упал в руку Генерального Директора. Не успел! И не сделал домашнее задание! От разрывающегося в крике и дрожи часового механизма взгляд Генерального Директора стал медленно взбираться по моему телу.

Я продавил телом человеческую стену, что подалась, как дряхлая каменная кладка. Из толпы, обернувшийся мне в след, нырнул в подъезд.

В подъезде, сидя на холодной ступени лестницы, освещённой электрическим светом, отдышался. Взгляд опустился от двери вниз, я увидел, что совершенно гол. Голый в городе, где меня уже ищут. Дома наверняка засада. Жену вскоре возьмут под контроль. Дочь они не тронут. К Степану!

Приняв усталый и независимый вид, я вышел на улицу. Толпа ожила и двигалась, не замечая меня. В квадратном дворе, затопленном тенью, одинокий мужчина с ростом карлика выгуливал на золотой цепочке синюю собаку. Собака была огромная, мужчина только на голову выше; всадником оседлал бы спину. Карлик повернул голову, я узнал Степана, бывшего профессионального баскетболиста, теперь спортивного агента. Он покачал мне несколько раз головой и скосил глаза на подъезд. В груди оборвалось. Я благодарно моргнул и ускорил шаг. Вдруг двери подъездов со стуком о кирпичную стену стали распахиваться одна за другой, словно стреляли, одиночными и очередями. Во двор выбегали солдаты лейб-гвардии гренадерского полка, в парадной чёрной форме с золотыми пуговицами в два ряда, расходившихся к плечам, с киверами, подхватив наперевес мосинские винтовки образца 1891 года с четырёхгранными штыками. Я кинулся бежать и сразу почувствовал, как больно ударяются обнажённые ступни о твёрдый асфальт. Выскочив на улицу, обернул на себя взгляды прохожих. Женщины из бухгалтерии, весь отдел продаж, мои клиенты, дочь видели меня голым. Мой шеф смотрел на меня, злорадно улыбаясь.

Бежать на стадион, там, среди обнажённых атлетов не буду выделяться. Сквозь толпу я бросился к дороге. Оттолкнул милиционера, который записывал в книжку, перепрыгнул по капоту к водителю, раскрыл дверь и выдернул его за руку на проезжую часть.

Сверху, как с крыши дома, видна милицейская машина, что мчится по пустому Олимпийскому проспекту, сверкая огнями. Рядом, по тротуарам вдоль проспекта, разрезая цветастую толпу, извиваются две черные змеи гренадёр. На повороте машину занесло, под свист шин она пошла боком, я вжал педаль газа, она рванулась вперёд и остановилась у распахнутых ворот стадиона.

Стало жгуче стыдно, что так много людей видели меня голым в городе.

По шершавой дорожке стадиона я медленно пошёл в ряду между белыми линиями разметки. Неожиданно, прямо передо мной оказались моя жена и друг Рома. Обнажённые, они стояли боком ко мне. Она наклонилась телом вперёд, упёрлась ладонями в колени. Её плоские длинные груди свисали, потное лицо, с выражением похотливого блаженства было повёрнуто ко мне, волосы клубились растрёпанной причёской. Рома стоял за ней выпрямившись, огромный его орган входил и выходил из её тела. Мы встретились взглядами, он сказал: Не обращай внимания. Это не должно повлиять на нашу дружбу. Мы же однокашники, друже. Жена громко закричала, он торопливо сказал: Извини, брат, потом договорим, - и стал толкаться в неё сзади быстрее. Она кричала всё громче, громче, потом замолкла, увидела меня, и перебивая частое дыхание словами сказала: А ты… так… никогда… не мог.

Папа!, - на противоположной стороне футбольного поля мою дочь заталкивали в чёрную машину кавказцы. Между нами мелькали футболисты в бело-сине-красной (футболка-трусы-гетры) и красно-чёрной форме. Я побежал к ней через поле. Мимо бежал красно-чёрный игрок с мячом. Я прокатился по скользкой траве в подкате. Мои чёрные бутсы зажали мяч. Я прокинул его вперёд и побежал. Передо мной возник игрок. Я толкнул мяч вправо, в шаге впереди возник второй защитник, я пробросил влево, подставил спину, и меня столкнули в траву. По свистку я мгновенно отдал пас и помчался вперёд. Мяч в одно касание мне вернули на свободное пространство. Подхватив его, в пятнадцать метров чуть оторвался от игроков, у угла штрафной замедлил бег, шагнул вправо, катнул мяч влево, на движение обойдя последнего защитника, пробил левой со всей силы. Пущенный по дуге мяч перелетел через вратаря и вонзился в дальний верхний угол. Я вскинул в небо руки, с запястьев к локтям стекли белоснежные рукава, обнажая загорелые руки со светлыми волосками. Ко мне бежала, раскрыв объятья, крича раскрытыми ртами наша команда, но я провернул ладонями барабан замены и побежал через поле.

Большой чёрный Мерседес медленно двигался вдоль поля по беговым дорожкам. Я бежал и бежал за ним. Пот заливал глаза, мышцы дрожали, дыхание сбилось, но я бежал и бежал. Бег за чёрным автомобилем был наполнен ужасом. Даже не от того, что дочь там в машине. Просто бег был страшен. От отвращения и страха на бегу меня рвало. Спазмы сжимали пустой желудок, вытекал пустой сок, но я бежал и бежал, поскальзываясь шипами на беговой дорожке. Бег за машиной длился и длился, уже несколько минут, пока я не упал. Дорожка обожгла ладони шкуркой царапин. Автомобиль мгновенно оторвался, замигал правым оранжевым поворотником и выехал за ворота.

Я побрёл к выходу. Зашёл в буфет на работе. За квадратным столиком, в углу двух больших окон, откуда открывался вид на крыши центра города, на моём столе сидел начальник юридического отдела Мюрсепп и мой шеф. Они смеялись, поднимая друг к другу молочные чашечки, с присохшими слезами кофе. Голубые глаза Мюрсеппа поверх чашки увидели меня, - лоб его вырос, а белые волосы сдвинулись назад. Шеф оглянулся через плечо. На мгновение на веселом лице проступил испуг, затем черты приняли покойное выражение.

Я схватил его за его любимый сине-гранатовый галстук с надписью FC Barcelona, зная, как это взволнует его. Я сминал скрюченными пальцами галстук, а он кричал: Только не галстук! Пожалуйста, я уволюсь, садись на моё место, только не галстук! Где моя дочь?, - крикнул я и ударил кулаком ему в кадык. В нашем кабинете. Со всей силы я дёрнул за кроткий конец его галстука. Лицо его стало гранатовым, пальцами двух рук он схватился за воротник рубашки и повалился на спину, ударившись затылком об окно. Моё отражение лопнуло и пласт стекла рухнул на его горло. Голова отскочила от тела и полетела вниз. Я выглянул в ветреный тёплый воздух и успел увидеть, как голова раскололась на две дольки. Прилетели вороны и стали есть из чаш мозг.

Опять ты хулиганишь? – моя школьная классная руководительница стояла передо мной, - не хорошо!, - на животе, затянутом в синее шерстяное платье, соединились короткие толстые пальцы, унизанные золотыми кольцами: жена и друг тебя уже предали? А о дочери забыл?

С её слов ужас бежал со мной по ступеням вниз, сталкивая куривших на площадках у урн, блестящие жерла которых были густо обсыпаны пеплом. Трое кавказцев в одинаковых чёрных кожаных куртках и черных лакированных туфлях, но в разноцветных, дынных, арбузных и абрикосовых тренировочных стояли над телом, лежащем на сером блестящем полу кафельной плитки, расчерченном белыми цементными линями. Каждый сжимал в ладони по ножу. Они оглянулись. Я увидел их горбатые носы и загорелые, с иссиня-чёрными бородами лица. Мгновенно они исчезли, а на кафельной плитке оставалась моя дочь в изорванном платье. Её полные руки в длинных красных царапинах тянулись ко мне, лицо заморозила гримаса плача. Я обнял её и поднял на ноги. Папа, я больше не буду, никогда не буду приходить после двенадцати ночи. И у Гали, и у других девочек не буду оставаться ночевать.

Я вышел из лифта. Настроение было победное: дочь дома, сборная выиграла, я гол забил. Входная дверь была приоткрыта. Я вошёл. Она встретила меня в свадебном платье. Рядом стоял её бывший муж в белом фраке, белой рубашке с чёрной гвоздикой в петлице. Они единогласно громко сказали: Я возвращаюсь к мужу. Больше не приходи. А жене твоей я всё рассказала. Позвонила по телефону, тебя не было дома, она спросила, кто звонит, я ответила полно.

В распахнутой двери стояли жена и дочь. Перед ними два чемодана, светлой и тёмной кожи, купленные в Германии. Уходи, - сказала жена. Папа, как ты мог изменить маме?, - сказала дочь. За ними, переходя из комнаты в комнату, с серьёзными лицами на меня смотрели Рома, Степан, остальные друзья. Пока, - одновременно крикнули жена и дочь и закрыли дверь.

Я разозлился и злорадно подумал, что теперь заживу в своё удовольствие. С обидой, что я спас свою дочь, а она мне так отплатила, я поднял чемоданы и положил их один на другой на заднее сиденье автомобиля. Потом несколько минут посидел за рулём, прогревая машину и успокаиваясь.

Уеду в маленький город, куплю домик на берегу озера. Квартира и дача останутся жене, а мне машина. Без пробок буду за пятнадцать минут добираться до работы, где-нибудь в городском центре. Буду жить один, раз все предали. Никаких больше обязательств, жён, друзей, детей. Только лёгкие отношения, книги, рыбалка, телевизор. Первая передача вошла чётко, и под тарахтенье дизеля, машина мягко тронулась. Полный бак. Доеду до работы уволиться, - после того как Генеральный видел меня голым и поймал будильник, а шефу я смял галстук и отрубил голову, оба они не станут со мной работать. Значит заявление об увольнении подпишут сразу и сегодня же уеду из этого города. Не буду никому звонить, у них есть мой мобильный, если соскучатся, пусть сами звонят.

Утро, но проспект до работы был неожиданно свободен; опасаясь подвоха, я не ехал в крайней левой полосе, устроившись в середине дороги. Ехал не быстро, километров шестьдесят. Вдруг наступило предчувствие плохого. Через мгновение, сверху увидел, как сзади в правое крыло въехал чёрный бандитский БМВ. Машину развернуло. В это время чёрный Мерседес с сигнальными огнями, мчавшийся навстречу по нашей проезжей части ударил спереди в правое крыло.

Машина, смятая с двух сторон стояла рядом. Передо мной инспектор ГАИ, друг сразу и бандита и чиновника, чьи машины разбили мою, говорил: Вы ехали слишком медленно посредине дороги и не уступили транспортному средству, приближавшемуся к вам сзади и транспортному средству, двигавшемуся с проблесковым маячком. Потому виновником дорожно-транспортного происшествия признаётесь вы. Кроме того, из школы нам сообщили, что вы изволили скрываться бегством от нижних чинов и господ офицеров его величества лейб-гвардии гренадерского полка. Кроме того, вы хотели покинуть столицу ради тихой провинции, в то время как должны молить о прощении семью и начальство. Кроме того, вам ещё картошку на даче выкапывать и забор докрашивать.

Ты думаешь, если ушёл, сможешь не работать на даче и в семье?, - пьяная жена стояла на месте инспектора в окружении мужчин в костюмах. Двое стояли рядом с её телом, опустив за её спину руки. Карлик в белом фраке подбежал к ней, подпрыгнул, она нагнулась и чмокнула его губами: - Ты должен, - карлик, топоча каблуками, вновь пробежал к ней, они поцеловались, - работать на нас, как раньше, - карлик подпрыгнул и повис на её шее, целуя в щёки. За ними стояли ещё мужчины в костюмах, держали на палках опахала страусовых перьев, что крылами шуршали над