Первый показательный процесс.1931. Союзное Бюро Меньшевиков. Часть II. Адриан Тимофеев.

Глава 1:6 марта. Вечернее заседание. Речь государственного обвинителя т. Крыленко

Глава 2: 7 марта. Утреннее заседание Речи защиты

Глава 3: Защитительные речи подсудимых

Глава 4: Вечернее заседание

Глава 5: 8 марта Утреннее заседание

Глава 6: Последнее слово подсудимых

Глава 7: Приговор

* * *

Глава 1: 6 марта. Вечернее заседание. Речь государственного обвинителя т. Крыленко

324-325

Председатель: — Заседание Специального присутствия Верховного суда СССР возобновляется. Суд переходит к прениям сторон. Слово предоставляется прокурору тов. Крыленко.

РЕЧЬ ГОСУДАРСТВЕННОГО ОБВИНИТЕЛЯ ТОВАРИЩА КРЫЛЕНКО

I. КОГО МЫ СУДИМ?

Товарищи, гигантский социально-исторический сдвиг, который представляет собою пролетарская революция в СССР, насытил сгущенным политическим содержанием и те процессы, которые проходят перед пролетарским судом, в особенности перед высшими судебными органами, в переживаемый нами период.

Но если раньше, еще несколько лет назад, было правильным сравнение наших судебных процессов со своего рода исторической лупой, через которую благодаря особому методу, который представляет собою судебное следствие, мы могли с исключительной подробностью и исключительной внимательностью рассматривать отдельные эпизоды классовой борьбы, вскрывая руководящие жизненные нервы, управляющие живой действительностью и динамикой классовой борьбы, то иначе обстоит дело сейчас. Сейчас, после 13 лет пролетарской диктатуры, после 13 лет ожесточенной классовой борьбы, каждый из крупных политических процессов, который проходит перед судом, дает возможность уже несколько больше и не лупой, а скорее историческим прожектором освещать целые этапы истории. Ибо эти судебные процессы дают возможность видеть, как эволюционируют соответствующие классовые образования, как переплетаются они на протяжении целого ряда лет. За целые этапы исторической жизни; видеть, как мало-помалу логика борьбы обнажает классовое существо, которое насыщает эти классовые формации, и видеть это более осязательно, ибо более длительный период деятельности наших врагов проходит теперь перед нами. Более точно, более рельефно мы можем сейчас видеть, поэтому и движущие силы истории и предвидеть конечные перспективы соответствующих классовых групп и классовых слоев, кто осужден из них на то, чтобы окончательно исчезнуть в историческое небытие, с кем нужно драться на смерть.

Несколько исторических примеров из тех процессов, которые прошли за эти 13 лет сначала перед Верховным трибуналом ВЦИК, затем перед Верховным судом СССР, покажут эту ощутительную разницу содержания процессов и помогут нам понять все политическое значение данного процесса.

Возьмем ли мы такой красочный, яркий, чеканный, выпуклый эпизод классовой борьбы, как восстание левых эсеров 1918 года и их процесс перед Верховным трибуналом. Возьмем ли мы такой процесс, как процесс Тактического центра, возьмем ли мы такой процесс, как процесс Локкарта и его агентуры в эпоху первой интервенции. Или такой процесс, как протекший в свое время процесс церковников, или процесс немецких фашистов, мы увидим, что это процессы всегда давали нам возможность изучить, понять, схватить существо этих эпизодов классовой борьбы и нейтрализовать соответствующие акты борьбы со стороны этих классовых противников.

Но уже процесс правых эсеров на рубеже первого пятилетия пролетарской диктатуры дал возможность более глубоко вникнуть в перипетии классовой борьбы и дал возможность подвести итоги той борьбы, которая велась этой группой классовых врагов на протяжении первого пятилетия истории нашей революции. А последующие процессы, такие, как шахтинский в 1928 г., такой, как процесс «Промпартии», который только недавно закончился, эти процессы дали возможность уже анализировать и подводить итоги и соответственно этому определять удельный вес и социальную опасность классовых врагов и классовых группировок за более длительный период.

Изменились, однако, не только масштабы, которые мы имели возможность изучать в каждый конкретный исторический момент, изменилось вместе с тем и богатство нашего вооружения в смысле познания тех методов борьбы, тех средств борьбы, которые начали употреблять против нас наши классовые враги. Тогда, когда старое оружие ломалось и когда они вынуждены были прибегать к поискам нового оружия, новых средств борьбы.

В этом отношении чрезвычайно богатый и поучительный материал для познания тактики наших врагов. Для познания средств их борьбы и методов их борьбы дал нам шахтинский процесс. Он показал то новое оружие, которое выковали наши враги. Это новое оружие они пустили в ход против нас. Я имею в виду вредительство как метод классовой борьбы, впервые, хотя еще далеко не с достаточной полнотой, не исчерпывающе вскрытый шактинским процессом. Вместе с тем эти новые методы борьбы обнаружили, что они переплетаются и со старыми методами. Диверсия, шпионаж, наконец, прямой сговор уже не непосредственно с отдельными группами, а с правящими кругами иностранной империалистической буржуазии; непосредственная подготовка совместных выступлений крупнейших империалистических акул, планирование согласованных действий для того, чтобы раздавить первое в мире пролетарское государство, вот то новое, что нам дало за последние пять лет непосредственное изучение нами тактики наших врагов по материалу, который проходил перед нами во время последних судебных процессов.

Этот процесс относится к той же категории, но он, я бы сказал, еще более значителен по содержанию. Я бы сказал, что он еще более в этом отношении поучителен, и поучителен не только с точки зрения познания тех глубоких исторических причин, которые еще продолжают действовать и продолжают формировать классово враждебные нам слои. Определенные отслойки среди интеллигенции, определенные группировки среди осколков буржуазии у нас. Определенные круги международной империалистической буржуазии, вместе с тем он интересен и важен потому, что показывает нам с совершенной отчетливостью и содержание и причины той исторической эволюции, которую пережили меньшевики, как определенная политическая группа, игравшая и играющая еще определенную политическую роль в общей сумме сил, борющихся против нас. И не только эволюции российской меньшевистской социал-демократии. Но и тех групп, которые ее поддерживали и защищают, начиная от открытых классовых врагов, поднявших против нас оружие, в виде «Промпартии», как откровенной организации промышленной контрреволюционной буржуазии, и кончая II Интернационалом и всеми теми, кто вместе с ним именует себя по старой памяти «социалистами».

В этом особенность, в этом значимость и в этом важность этого процесса. И он усугубляется еще не только тем, что данные подсудимые именуют себя социалистами, но и тем, что они с некоторым основанием могут именовать себя, опираясь на определенные этапы своей прошлой работы, своей подпольной работы в старые времена борьбы с царизмом, и старыми социалистами. У каждого из них за плечами или, по крайней мере, у большинства достаточный стаж пребывания в рядах социалистической партии в те периоды. Когда, несмотря на все их оппортунистическое существо, они все-таки играли определенную роль как некоторое слагаемое в общей сумме того напора социалистических организаций и социалистического движения рабочего класса, которое имело место в те времена.

Наконец они сверх этого ученые специалисты. Это не рядовые люди, а люди, которые имеют за собой достаточный багаж, достаточное понимание движущих пружин, направляющих движение истории, достаточный опыт применения тех методов, с которыми оперируем и мы при анализе общественных явлений, общественной жизни. Все это соответствующим образом, конечно, должно быть нами учтено, когда мы, подойдя к учету той преступной работы, которую они проводили в течение последних лет. Будем, в конце концов, разрешать конкретный вопрос, который вы, товарищи судьи, призваны разрешать здесь, сидя на судейской скамье: вопрос об индивидуальной судьбе каждого из этих 14 человек.

И, несмотря на то, что они называли себя социалистами, старыми социалистами, учеными социалистами и сверх того учеными специалистами, они на этой последней арене своей практической деятельности сроднились с теми, кто судился в шахтинском процессе, кто судился в процессе «Промпартии», они стали вредителями. Мало того, они стали интервентами. Социалисты-вредители, они сверх того интервенты, социалисты-интервенты. Сверх того, они часть блока, единого политического блока с откровенными буржуазно-фашистского типа организациями, какую представляла собой «Пром-

326-327

партия», в силу политического единства, реального единства своих политических целей, реального единства своей политической программы. Они «социалисты» фашисты. И, наконец, по своим целям, конкретным целям, которые они ставили как непосредственную задачу. Для которых и во имя осуществления, которых они направляли свою деятельность, они буржуазно-капиталистические реставраторы.

Вот итог их эволюции. Вот конкретное содержание их преступной работы. Вот го, к чему пришли эти старые меньшевики, к чему пришли российские социал-демократы.

Уже вот это одно определение характерных черт их тактики, их программы дает возможность видеть то новое, что характеризует этот процесс по сравнению с теми процессами, которые мы имели, скажем, в период первых 5 лет истории нашей революции.

Новое здесь, в этом объединении и по методам, и по целям, и по существу программных и тактических мероприятий, в объединении с такого рода организациями, как «Промпартия». Т. е. с откровенно буржуазно-капиталистическими партиями промышленной буржуазии, т.-е. той буржуазии, которая по отношению к рабочему классу в области экономической знает одно беспощадную эксплуатацию до конца, а в области политической знает лишь диктатуру своего бронированного кулака, иногда приукрашивая ее различными красками демократически-республиканских вывесок. Но она по существу отстаивает от начала до конца свою диктатуру и неприкрытое свое господство.

В этом откровенном блоке, несмотря на все их политическое прошлое, несмотря на их социалистическую фразеологию, есть то новое, что является характернейшим для них а, следовательно, и характернейшим для всей пережитой за период 13 лет эволюции российской социал-демократии меньшевиков. Они никогда не были революционными социалистами. Мелкобуржуазная природа меньшевизма толкала их всегда в болото оппортунизма и сделок с буржуазией. В момент величайшего напряжения сил пролетариата СССР на строительство социализма и величайших успехов этого строительства и в момент собирания всех сил мирового империализма против СССР. Они оказались, поэтому в лагере врагов, перейдя на этот раз все грани и сблокировавшись с самыми черными силами реакции. И вот почему этот процесс, больше чем какой-либо другой, может нами рассматриваться именно как своего рода исторический прожектор. Он дает возможность не только анализировать соотношение сил, но и бросать свет на всю их историю за истекшие 13 лет. Попытаться понять те основные исторические моменты, которые для этой политической группы неумолимой логикой должны были привести и привели ее к тому, что она представляет собой сейчас, как объект рассмотрения на данном судебном процессе. Отсюда, однако, следует немедленно ряд выводов. Они буржуазно-капиталистические реставраторы, они участники блока с буржуазией, блока, который ставил себе задачей методами интервенции, методами вооруженного вмешательства и вооруженного вторжения низвергнуть советскую власть. В этом суть! В этом суть, и это должно быть тем углом зрения, мы должны определить и свое сегодняшнее отношение к ним. Что бы ни было у них в прошлом, каково бы ни было их индивидуальное прошлое, это должно быть определяющим углом. Исходя из которого, мы должны будем решить вопрос о мероприятиях по отношению к каждому из них, и это должно быть основным углом зрения, исходя из которого, мы должны определять и политическую значимость настоящего процесса для нас, для рабочего класса СССР, и для рабочего класса всего мира. Ибо они, именующие себя членами российской социал-демократической рабочей партий, они предатели рабочего класса, тем самым и предатели рабочего класса СССР, и предатели рабочего класса всего мира, предатели вдвойне.

Политическая значимость этого процесса не исчерпывается, однако, и этим. Они не одни в этом процессе. Об этом, прежде всего, говорят они сами и их единомышленники за границей. В уже цитированном мною на судебном следствии документе статье гр-на Дана от 24 декабря 1930 г. «РСИ на скамье подсудимых в Москве» он перечисляет сам тех, кто вместе с обвиняемыми, рядом с 8-ю инженерами (это говорилось еще о процессе «Промпартии») «невидимо присутствует» на скамье подсудимых.

Дан пишет: «Не только Пуанкаре и Бриан, но и Каутский, и Леон Блюм и, наконец, весь Социалистический рабочий Интернационал», вот кто, по словам Дана, «невидимо присутствовал» уже на скамье подсудимых по делу «Промпартии», тем паче на этом процессе. Это не наши слова, это слова Дана. И в этом отношении, пожалуй, мы можем с ним целиком и полностью согласиться. Все буржуазные, империалистические группы, вся империалистическая буржуазия за рубежом, все осколки буржуазии у нас, все еще не понявшие советской власти и ее целей. Еще пропитанные старыми традициями, не примирившиеся и не понимающие существа советской власти, правда, уже, мы полагаем, незначительные, слои интеллигенции, наконец, все лавочники, попы всех мастей, вся эта «новая социальная база», на которую опирался, по словам Залкинда, неоменьшевизм, все они равным образом невидимо присутствуют тут в качестве сочувствующих и соратников обвиняемых.

Позвольте привести тут же доказательство того, что мои слова не являются ни в малой степени преувеличением. У нас есть сейчас прямое доказательство этому. Это не преувеличение, а реальная действительность сегодняшнего дня, сегодняшнего этапа классовой борьбы. О настоящем процессе не шумит так буржуазная пресса, как она шумела и свое время по поводу процесса «Промпартии», но зато очень шумит и сугубо шумит II Интернационал. Предо мною документ, направленный председателем II Интернационала Эмилем Вандервельде непосредственно в Совет народных комиссаров СССР. В этом документе от имени исполкома II Интернационала Э. Вандервельде пишет по поводу нашего процесса:

«Это известие дошло до сведения исполкома РСИ во время сессии его в Цюрихе и требует с его стороны тем более энергичного протеста, что исполком получил очень серьезные сведения о плохом обращении, применяемом к обвиняемым в тюрьме, где они содержатся. Исполком Интернационала поддерживает постоянную связь с российской социал-демократической партией, за деятельностью которой он внимательно следит. Ему известно, что российская социал-демократия в борьбе, которую она ведет против большевистской диктатуры, решительно враждебна всякой контрреволюционной интервенции в СССР. Что она решительно против всяких попыток организации восстаний, направленных к насильственному свержению советского режима, что никто из знакомых с этими делами не может, не кривя душой, оспаривать тот факт, что она всегда и самым решительным образом высказывалась в этом случае в самом РСИ». В последующем мы увидим, кто из нас в данном случае кривит душой. И дальше:

«В этих условиях самый факт привлечения к революционному суду людей, все предыдущее поведение и много раз подтвержденные убеждения которых протестуют против выдвинутого против них обвинения, является скандальным злоупотреблением силы. Он составляет часть системы террора и клеветнической кампании, которая ведется против российской социал-демократии ее представителей с единственной целью дискредитировать их в глазах пролетариата».

«Мне поручено, исполкомом Социалистического рабочего Интернационала внести, самый энергичный протест против такого насилия и констатировать, что такими действиями большевизм лишь углубляет родовой раскол в международном рабочем классе, тогда как жизненные интересы этого класса требуют, чтобы он выступал единым фронтом во всех странах против угрожающих ему реакционных сил».

Вот текст официальной телеграммы гр. Вандервельде, в которой он подтверждает то, что явствует из цитированного мною сообщения Дана об официальной солидарности с меньшевиками Вандервельде, а вместе с ним официальной солидарности исполкома II Интернационала с российской социал-демократией, за всей деятельностью которой он, по его словам, «внимательнейшим образом следит».

Этот документ исторический документ, от которого уже нельзя будет отмахнуться, и эта солидаризация является лучшим доказательством правильности той оценки, которую я дал политической значимости этого процесса, которая целиком и полностью подтверждает эту значимость и уточняет и ту формулу, которую дал Дан: мы судим данных людей здесь в Верховном суде CССP, мы рассматриваем дело о преступной организации и преступной контрреволюционной работе организации, так называемого «Союзного бюро российской социал-демократической меньшевистской партии», а вместе с ними «невидимо присутствует на» скамье подсудимых и весь II Интернационал».

Гр-ну Вандервельде угодно было заявить, что за их деятельностью он систематически следил, II Интернационалу было угодно заявить, что прошлое поведение этих людей таково, что исключает возможность предания их суду по обвинению в том преступлении, в котором мы их обвиняем, и что он в этом отношении их целиком поддерживает. Ну, что же, это не наша инициатива. Мы II Интернационал сюда на скамью подсудимых не сажали. Мы имеем дело с данной группой лиц. Угодно гр. Вандервельде солидаризироваться? Очень хорошо. Мы этот вызов принимаем, но, рассматривая данное дело, рассматривая совокупность улик, которые здесь прошли, подведем итоги уликовой стороне. Но если с выводами, к которым мы придем, согласится суд, если с этими выводами согласится рабочий класс нашей страны и мировой пролетариат, то пусть же и та тяжесть ответственности. Которую в данное случае суд возложит на данную группу лиц, пусть же вся тяжесть ответственности за их преступления ляжет и на II Интернационал согласно его заявлению, и вместе с тяжестью ответственности ляжет вся тяжесть того презрения рабочих масс, которою рабочий класс всего мира заклеймит результаты преступной деятельности так .называемой российской социал-демократии.

II. ФОРМУЛА ОБВИНЕНИЯ

Мы будем обвинять данную группу лиц, так называемое «Союзное бюро» РСДРП, в тягчайших преступлениях: это,

328-329

во-первых, в постановке своей целью реставрировать капиталистический строй в нашем Союзе. Реставрировать его со всеми «прелестями» и со всеми мерзостями капиталистического строя, реставрировать капитализм и разрушить этим самым все те, за что рабочий класс и трудящиеся массы нашей страны за эти 13 лет боролись, за что положили столько энергии, страданий, пролили столько крови.

Мы будем обвинять подсудимых в том, что они, поставив эту цель, для ее осуществления заключили политический блок с откровенно буржуазными, контрреволюционно-фашистскими организациями: «Промпартией» и кондратьевцами, что, войдя в этот блок, они согласились на получение для своей контрреволюционной работы материальных средств от этих контрреволюционных групп и тем самым продались буржуазии.

Мы будем обвинять их в том, что, поставив эту цель, они приняли вредительство как основной метод своей работы, понимая под этим дезорганизацию и расстройство нашего хозяйства. Срыв наших хозяйственных построений и планов, разрушение достигнутых результатов социалистического строительства, и организовывали голод и страдания рабочих масс, лишения и страдания всех грудящихся масс нашего Союза.

И, наконец, мы будем обвинять их в подготовке интервенции со всеми ее последствиями с террором озверелой белогвардейщины, с реками крови, которые бы эта интервенция нам принесла, и с восстановлением, по крайней мере, на десяток лет жестокой реакции. Которая всегда наступала тогда, когда, вернувшись к власти, буржуазия мстила рабочим за те кратковременные, как было раньше в истории, моменты, когда эта буржуазия оказывалась повергнутой в прах.

Мы обвиняем их в измене мировой революции и в предательстве мирового пролетариата.

В этом порядке основных пунктов обвинения мы пойдем в разборе уликовой стороны, в разборе тех материалов, которые дало нам судебное следствие за истекшие четыре дня.

Реставрация капитализма

В обвинительном заключении уже цитировалась нами установленная еще в 1924 г. меньшевистской социал-демократией ее практическая, политическая и экономическая программа. В этой политической и экономической программе совершенно четко и ясно указывались те задачи, которые ставила себе и ставит эта контрреволюционная организация в области экономики нашей страны. Три абзаца даны в обвинительном заключении, их повторять не стоит полностью, о коротеньких выдержках они значат: «В сфере промышленности и транспорта... Для того чтобы в открывающийся период развития капиталистических отношений, неизбежно связанных с широкой денационализацией промышленности и торговли, обеспечить за демократическим государством некоторые основные позиции в промышленности, РСДРП стремится к сохранению в руках государства:

а) предприятий монопольного характера (железнодорожный транспорт, почта, телеграф и т. п.);

б) важнейших предприятий военной промышленности;

в) крупнейших предприятий в основных отраслях производства (топливо, металлургия и т. п.), поскольку ведение этих предприятий посильно для государства, и т. д.;

г) предприятий, хотя и убыточных (а потому и временно неспособных привлечь частный капитал), но поддержание, которых на ходу является абсолютно необходимым с общественной точки зрения».

Все остальное подлежит денационализации.

Вот документ, вот четко написанная цель, написанная не нами, подсказанная не нами, сформулированная ими в основном их документе в платформе 1924 г. Основной вопрос уже этим решен. Первый пункт обвинения, который в данном случае мы предъявляем, доказан.

В области сельского хозяйства:

«Скорейшего проведения землеустройства с обеспечением широкой возможности выхода из общины (теперь это уже старо!) и предоставлением отдельным домохозяевам права свободного распоряжения находящейся в их владении землей, при преимущественном праве органов местного самоуправления на приобретение отчуждаемых земель».

И в области торговли:

«Ликвидация централизованных государственных аппаратов, свобода внутренней и частной торговли при одновременном поощрении кооперативной торговли».

Достаточно этих пунктов, чтобы больше не говорить о том, что задача, четкая задача реставрации капиталистических отношении, как таковых, четко поставлена меньшевиками еще в программе 1924 года.

Показания обвиняемых о том, как они смотрели на задачи своей практической деятельности, далеко не так четки и чеканны. Они далеко не отличаются такой выпуклостью и чеканностью, как в этой программе, ибо сейчас, на 14-м году диктатуры пролетариата, после всего того, что проделано в, области реконструкции промышленности и сельского хозяйства, ставить вопрос в такой четкой формулировке о полном возвращении прежнего «статус кво» только сумасшедший может так ставить вопрос.

Но по существу показания обвиняемых сводились к тому же: для реставрации капиталистических отношений их работа сводилась, как они говорили, «к расширению и углублению нэпа в первый период их работы», а в дальнейшем к срыву хозяйственной работы советских органов в блоке с интервентами. Но все - это делалось, конечно, непосредственно затем, чтобы реставрировать капитализм. Ведь, конечно, не для других же целей сюда готовятся вторгнуться интервенты, и направляла свою работу «Промпартия».

Это было в 1924 году. Но вот 1930 год. Что сейчас по этому поводу говорит российская демократия? Я беру из «Социалистического вестника» № 16, соответствующую выдержку из статьи Гарви «Тезисы оппозиции». С которой он выступил против Дана, Абрамовича и против так называемого большинства заграничной делегации.

Гарви пишет:

«Сообразно с этим РСДРП требует ликвидации разорительной для страны всеобъемлющей национализации хозяйства с оставлением в руках государства и муниципалитетов общеполезных предприятий и предоставления свободы частной хозяйственной инициативы. РСДРП исходит при этом из положения, что только развитие производительных сил может подготовить объективные предпосылки для осуществления социализма и что утопические эксперименты террористической диктатуры над хозяйством Отсталой страны доказали невозможность для нее перескочить через фазу капиталистического развития. Отказ от утопии экспериментаторства, от огульной национализации промышленности, от монополии внешней и внутренней торговли, не означающий. Однако, отказа от всякого государственного регулирования и контроля в области народного хозяйства. Это является необходимой предпосылкой для улучшения условий жизни широких масс населения, в частности рабочего класса».

Вот опять-таки четкая программа капиталистической реставрации во всех основных ее моментах. От Гарви позволите мне перейти к его матерому учителю, вождю, теоретику германской социал-демократии — Каутскому. Вот что мы можем прочитать в его книге «Большевизм в тупике».

«У них были (т.-е. у большевиков Н. К.) наилучшие намерения и грандиозные планы, но все эти планы разбились о несостоятельность национализированной промышленности».

Дальше он пишет о том, что же из этого следует, что же конкретно посему нужно делать? Как должен поступить новый режим с национализированными крупными промышленными предприятиями, которые он получит в наследство после свержения большевиков? Превращать национализированные предприятия одним махом в капиталистические опасно, как и обратно. Для начала надо национализированным предприятиям предоставить продолжать работу на тех же основаниях, но наряду с государственными предприятиями должны возникнуть предприятия свободные — капиталистические, кооперативные, муниципальные. «Если окажется, что эти свободные предприятия работают успешнее, дают продукт более дешевый или лучшего качества, платят более высокую заработную плату и т. п., от национализированных предприятий можно будет отказаться».

Так пишет Каутский. Вот вам программа. Далее он пишет: «Торговая монополия принадлежит к числу тех институтов Советской России, которые имеют наиболее пагубное действие и должны быть, как можно скорее отменены, чтобы уступить место свободной торговле». Что же касается непосредственно крестьянства и сельского хозяйства, то здесь указывается, что с течением времени «скорее всего, распадутся крупные коммунистические предприятия в сельском хозяйстве, колхозы и совхозы, поскольку они держатся лишь внешним принуждением...», хотя «не исключена, конечно, возможность, что кое- какие из этих крупных сельскохозяйственных предприятий уцелеют».

Вот программа Каутского. Но, может быть, это программа только правых? Может быть, это программа Каутского?

Дан по этому поводу пишет: «По существу формулированным Каутским экономическим и политическим требованиям мало, что можно возразить — они до деталей совпадают с требованиями нашей партийной программы».

Наконец, если мы возьмем Абрамовича, то в своей статье он пишет о Каутском: «Правда, программа конкретных требований, выдвигаемых напр. Каутским в его книге, полностью совпадает с теми требованиями, которые выставлены в нашей платформе, и мы спешим это отметить с удовлетворением».

Я цитирую так много из этих произведений постольку, поскольку гр-н Вандервельде заявил о том, что он внимательнейшим образом следит за деятельностью российской социал-демократии. Поскольку тут мы имеем доказательства тождества практических требований и политического единства и тех и других и тождества требований, задач и целей, которые ставили себе и подсудимые, как они сами здесь подтвердили. И в этом ответ на первое, предъявленное мною по первому вопросу обвинение, что капиталистическая реставрация, реставрация в СССР капитализма, как такового, ставилась как цель и подсудимы-

330-331

ми, и заграничными меньшевиками, и вождями германской социал-демократии в роде Каутского. Эту же цель ставила конкретно себе и данная группа подсудимых.

Этого факта, этих доказательств не опровергнешь никакими присягами, никакими клятвенными заявлениями и никакими официальными заявлениями перед иностранной прессой в роде тех, которые устроили заграничные меньшевики. Пускай заграничная делегация клянется перед всей буржуазной прессой, что она чиста как ангел и ничего общего не имеет ни с подсудимыми, ни с их деятельностью. Их документы говорят об этом больше всех слов и клятв и целиком и полностью их уличают. Таков ответ на первое обвинение.

III. БЛОК С БУРЖУАЗНО-КУЛАЦКИМИ К.-Р. ОРГАНИЗАЦИЯМИ

Дальше, однако, идет гораздо более серьезный и более важный момент. Мы обвиняем этих людей в том, что для достижения своих целей они поставили своей задачей и осуществили, во-первых, блок с откровенными буржуазно-фашистскими организациями, во-вторых, как метод усвоили вредительство, в-третьих, поставили ставку на интервенцию и, наконец, ставили своей задачей насильственное низвержение советской власти, каким бы то ни было путем.

Вопрос о том, действительно ли насильственный метод низвержения советской власти является тем методом, который поставили себе подсудимые, представляется для меня решенным. Их заявления, которые они сами здесь сделали, говорят о том, что они поставили своей задачей низвержение советской власти и для этого пустили в ход и вредительство, пустили в ход и ставку на интервенцию. Но мне хочется несколько больше. Они сказали, что эти задачи, эти цели, эти установки они получили от заграничной делегации. Они сказали, что их инспирировала в этом отношении заграничная делегация. Поскольку это так, постольку проверка этого заявления равным образом должна лежать на моей обязанности.

Мы имеем по этому вопросу тоже документальные данные. Мы имеем по этому вопросу равным образом четкий ответ на вопрос о том, как, каким путем, насильственным или не насильственным путем они хотели разрешить эту задачу. Раньше разрешите одну цитату из статьи Дана «О путях большевистской диктатуры», напечатанной в венской «Арбейтер цейтунг» 7 ноября 1928 г. Там говорится: «Восстановление капитализма в России неизбежно. Сохранение теперь государственного капитализма не по силам большевистской диктатуре. Единственным источником образования капиталов в России является деревня, но деревня нуждается в капиталистическом развитии. Все это необходимо констатировать, хотя то нам очень больно. Но если Россия не пойдет по пути, который мы видим, то может случиться, что при восстановлении капитализма рабочий класс будет раздавлен кровавой контрреволюцией».

И так как ему это очень больно и так как он этого не хочет, то Дан, а вместе с ним и заграничная делегация, поставили перед собой задачу наиболее безболезненным путем добиться низвержения большевизма и реставрации капитализма. Точного ответа как на этот вопрос в платформе 1924 г., как мы видели, нет. Платформа 1924 г. не дает прямого ответа о том, как добиться этого. В 1930 г. Дан в своем ответе в полемике с Каутским, равным образом не дает четкого ответа. Зато четко ставит этот вопрос сам Каутский. Разрешите только парочку цитат, которые характеризуют обе эти группы меньшевиков. Как тех, которые боятся ставить точки над «и», так и тех, которые не боятся на вопрос «как» отвечать ясно и четко: «насильственным путем, путем насильственного низвержения большевизма». Это нам важно, чтобы вскрыть истинное существо тактики меньшевиков и вместе с тем установить их связь с тактикой обвиняемых.

Вот эти цитаты. Каутский пишет: «Мирный поворот коммунистов к демократии с этой перспективой вряд ли придется серьезно считаться» (стр. 115).

Дальше: «успешное оппозиционное движение такого рода могло бы, скорее всего, начаться в крестьянстве». В особенности «если одновременно восстанут все деревни нескольких провинций. Для подавления такого восстания вооруженных сил центрального правительства хватить не может». И кончает: «Можно проклинать восстание. Но раз оно имеется налицо, надо занять, но отношению к нему определенную позицию», а эта позиция предлагается: «возглавить и руководить», вот точка зрения Каутского. С этой точкой зрения якобы не согласен Дан. Как же ставит он вопрос? Что нужно делать, если большевизму будет грозить восстание? Дан пишет: «В этом гвоздь книги и, к сожалению, в этом вопросе мы расходимся с Каутским». Что же он предлагает? Он не верит в восстания крестьян: «еще меньше, чем в эпоху гражданской войны, можно ожидать слияния местных крестьянских восстаний в единое всероссийское».

Итак, первый аргумент едва ли восстание выйдет.

Второй аргумент: «что касается широких масс современной русской интеллигенции, то в их характеристике Каутский жестоко ошибается... русская интеллигенция выходит из революции совершенно преображенной»: сухой, эгоистичной в борьбе за существование, «американизированной».

Итак, нельзя рассчитывать ни на крестьян, ни на интеллигенцию. Что же делать?

Дан отвечает: «...Пролетариат должен... связать реалистическую экономическую программу с политической программой демократии. Под этим знаменем пыталась и пытается социал-демократия организовать борьбу рабочего класса против режима утопической и террористической диктатуры большевизма».

Но «как»? На этот проклятый вопрос, конкретный вопрос «как», как действовать, на этот вопрос Дан опять - таки ответа не дает и пишет дальше: «Нетрудно представить себе, к каким социальным силам попало бы в плен коалиционное правительство из слабых по необходимости социалистических партий, и какова была бы «демократия», которую оно могло бы насаждать, если бы ему пришлось на каждом шагу преодолевать, а вероятнее всего, и насильственно подавлять отчаянное сопротивление этого миллионного пролетарского актива. Без положительного участия этого актива проблема демократии в России решена быть не может. Участие его отнюдь не представляется безнадежным». А мы думаем, что участие его представляется безнадежным, ибо рабочие будут драться.

У Дана, получается, таким образом, такой вывод: крестьянские восстания разрозненны, на интеллигенцию рассчитывать нечего, буржуазные осколки очень слабы. А придется подавлять сопротивление миллионного пролетарского актива, т.-е. коммунистической партии и рабочих масс, которые идут за компартией. Первый вывод, который отсюда следует, будет такой: поэтому, и только поэтому, из боязни неудачи Дан против восстании, он боится, что коалиционное правительство не справится с реакцией. Это уже ответ, и ответ, близкий к Каутскому. «Значит ли, что социал-демократия складывает руки?»— спрашивает дальше Дан. И отвечает: «Нисколько! Но это значит, что она идет своим путем. Она зовет пролетариат... своим организованным давлением (не исключающим, разумеется, и таких средств борьбы, как стачка, демонстрация и т. п.) заставить советское правительство вступить на путь осуществления этой платформы, на путь отказа от политики диктаторского терроризма, вызывающей возмущение крестьянства и таким образом подготовляющей победу контрреволюции».

Ну, а если советское правительство не захочет? Тогда как? Ответа Дан на этот вопрос, не дает, ибо он может дать только один ответ. Это ответ тот, который дает Каутский, или же он должен призваться, что ему остается бездействовать.

Но бездействовать он не хочет я опять - таки кончает формулой о том, что

«... ее (т.-е. социал-демократии) «активность» должна выражаться не в том, что она сегодня будет вести чужую политику, а в том, что, сосредоточивая свои усилия на организации хотя бы небольших нелегальных кадров, она будет ковать оружие, которое даст ей возможность вести свою политику завтра. Ибо социал-демократия не партия-однодневка, и цели ее не исчерпываются задачами сегодняшнего дня».

Можно ли понять что-либо из этого ответа? Вот как Ленин характеризовал господ, которые так отвечают:

«Когда говорится о борьбе с оппортунизмом, не следует никогда забывать характерной черты всего современного оппортунизма во всех и всяческих областях: его неопределенности, расплывчатости, неуловимости. Оппортунист по самой своей природе уклоняется всегда от определенной и бесповоротной постановки вопроса, отыскивает равнодействующую, вьется ужом между исключающими одна другую точками зрения, стремясь «быть согласным» и с той и с другой, сводя свои разногласия к поправочкам, сомнениям, к благим и невинным пожеланиям и пр., и пр.». Дальше Ленин говорит: «Наши меньшевики, как и все оппортунистические, социал-шовинистские, каутскианские вожди профсоюзов, суть не что иное, как «агенты буржуазии в рабочем движении»