Адриан Тимофеев. Первый показательный процесс 1928. Шахтинское дело. Часть III.

Эта книга является первой из целой серии книг, посвященных политическим процессам организованным большевиками в 20-е и 30-е годы. Шахтинское Дело было одним из первых. В этой книге приведены подлинные документы Шахтинского Дела. Шахтинское Дело, как и все остальные политические процессы 30-х годов, было сфабриковано по прямому указанию Сталина. Провалы в «индустриализации» и «коллективизации» требовали своего объяснения, и эти объяснения были найдены. В рамках Шахтинского Дела было придумано следующее объяснение «провалов» в горнорудной промышленности:

1. Злостный саботаж и скрытая дезорганизаторская деятельность со стороны инженерно—технических работников;

2. Подрыв каменноугольного хозяйства методами нерационального строительства и ненужных затрат капитала;

3. Понижение качества продукции и повышение ее себестоимости;

4. Прямое разрушение шахт, рудников и заводов.

Все приведенные выше формулировки взяты из обвинительного заключения, приведенного в данной книге.

По версии властей все это осуществляли бывшие капиталистические собственники и акционеры каменноугольных предприятий, работавшие после революции в качестве инженерно-технических работников на горных предприятиях. Эти работники являлись также «…агентами германских промышленных фирм и Польской контрразведки…», а финансировались все эти мероприятия заграничным белогвардейским центром!

Слушания по данному сфабрикованному делу, как в последующем и другие политические процессы 30-х годов проводились в Москве в Колонном Зале Доме Союзов. Данный показательный политический судебный процесс начался 18 мая 1928 года. Слушания проводились в течение 41 дня и закончились 19 июля 1928 года. Данный судебный процесс широко освещался в прессе. Было издано несколько книг, посвященных Шахтинскому Делу. Вот одна из них.

Всего в ходе данного процесса в судебном заседании, проходившем в Колонном Зале Доме Союзов было осуждено 53 человека (см. главу 6 данной книги). В соответствии с обвинительным заключением - 11 человек были приговорены к расстрелу, несколько человек, в основном немецкие специалисты, были оправданы или приговорены к условным срокам заключения, а остальные приговорены к лишению свободы на срок от 1 до 10 лет.

Я написал эту книгу т.к. в последующем сам участвовал в одном из аналогичных показательных процессов. Дело Союзного Бюро Меньшевиков было, также, сфабриковано по прямому указанию Сталина.

Вот известное письмо Иосифа Сталина руководителю ОГПУ Менжинскому по поводу организации Процесса Союзного Бюро:

«Тов. Менжинский!

Письмо от 2/X и материалы получил. Показания Рамзина очень интересны. По-моему, самое интересное в его показаниях — это вопрос об интервенции вообще и особенно вопрос о сроке интервенции. Выходит, что предполагали интервенцию в 1930 г., но отложили на 1931 или даже на 1932 г. Это очень вероятно и важно. Это тем более важно, что исходит от первоисточника. Те от группы Рябушинского, Гукасова, Денисова, Нобеля, представляющей самую сильную социально-экономическую группу из всех существующих в СССР и эмиграции группировок. Самую сильную как в смысле капитала, так и в смысле связей с французским и английским правительствами. Может показаться, что ТКП — Трудовая крестьянская партия или Промпартия или «партия» Милюкова представляют главную силу. Но это неверно. Главная сила — группа Рябушинского — Денисова — Нобеля и т.п., т.е. «Торгпром». ТКП, «Промпартия», партия Милюкова — мальчики на побегушках у «Торгпрома». Тем более интересны сведения о сроке интервенции, исходящие от «Торгпрома». А вопрос об интервенции вообще, о сроке интервенции в особенности, представляет, как известно, для нас первостепенный интерес.

Отсюда мои предложения.

а) Сделать одним из самых важных узловых пунктов новых (будущих) показаний верхушки ТКП, Промпартии и особенно Рамзина вопрос об интервенции и сроке интервенции:

1). Почему отложили интервенцию в 1930 г.

2) Не потому ли, что Польша еще не готова?

3) Может быть, потому, что Румыния не готова?

4) Может быть, потому, что лимитрофы еще не сомкнулись с Польшей?

5) Почему отложили интервенцию на 1931 г.?

6) Почему «могут» отложить на 1932 г.?

7) И т.д. и т.п.

б) Привлечь к делу Ларичева и других членов ЦК Промпартии и допросить их строжайше о том же, дав им прочесть показания Рамзина.

в) Строжайше допросить Громана. Он, по показанию Рамзина, заявил как-то в «объединенном центре», что «интервенция отложена на 1932 г.»

г) Провести сквозь строй гг. Кондратьева, Юровского, Чаянова и т.д., хитро увиливающих от тенденции к интервенции, но являющихся (бесспорно!) интервенционистами, и строжайше допросить их о сроках интервенции (Кондратьев, Юровский и Чаянов должны знать об этом так же, как знает об этом Милюков, к которому они ездили на «беседу»).

Если показания Рамзина получат подтверждение и конкретизацию в показаниях других обвиняемых (Громан, Ларичев, Кондратьев и К.и т.д.), то это будет серьезным успехом ОГПУ? Так как полученный таким образом материал мы сделаем в той или иной форме достоянием секций КИ и рабочих всех стран, поведем широчайшую кампанию против интервенционистов и добьемся того, что парализуем, подорвем попытки интервенции ближайшие 1—2 года, что для нас немаловажно.

Понятно?

Привет!

И.Сталин».

Открытый судебный процесс вымышленного Союзного Бюро Меньшевиков состоялся с 01 по 09 марта 1931года. Как и Шахтинский процесс, он происходил в Москве в Колонном Зале Дома Союзов.

Так выглядит здание Колонного Зала Дома Союзов в Феврале 2014 года.

Обвиняемым вменялся саботаж и вредительство в области планирования, организации торговли и снабжения, а также в банковской сфере. Также вменялась связь с иностранными разведками. Всего по данному делу было осуждено 122 человека.

Я, Адриан Федорович Тимофеев, работал в то время консультантом Правления Госбанка СССР. Мне вменялось участие в вооруженной группе, а также снабжение данной группы револьверами с Тульского оружейного завода с целью свержения советского правительства. Включение меня именно в вооруженную группу вредителей объяснялось моей революционной деятельностью в 1901—1906 г.г. В ходе данного процесса я был осужден на 10 лет с отбыванием заключения в Верхнеуральском политическом изоляторе.

Первая страница подлинного документа, который я использовал в данной книге, начинается со следующих слов:

«Совершенно секретно не подлежит оглашению и передаче. Обвинительное заключение по делу об экономической контрреволюции в Донбассе. 1928 год».

Что приписывали участникам Шахтинского процесса можно прочитать в следующей главе.

К оглавлению

* * *

Глава 2: История возникновения к-р организации вредителей Обвинительное заключение

Совещание в Ростове в 1920г.

Исходным пунктом для возникновения всех этих организаций послужили указания, полученные от бывших хозяев непосредственно после захвата красными войсками Донбасса на совещании бывших владельцев и инженеров в Ростове Н/Д. в 1920 г. во время последнего съезда Совета горнопромышленников.

Вот, что показывает об этом съезде и его настроениях обвиняемый Матов: «В начале декабря 1919 г. я приехал в Ростов. Здесь собрались в то время все наиболее видные промышленники и большое количество техников из Донбасса. Из них я помню: Фенина, Соколова, Дворжанчика, Сергеева, Эйдлера и др.» Матов ничего больше не сообщает, кроме самого факта совещания. О содержании этого совещания показывает обвиняемый Потемкин. Он пишет: «Незадолго до оставления белыми Ростова, я выехал туда из Новороссийска и зашел в Совет Съезда Горнопромышленников..., где собралась большая группа инженеров, в числе которых были: Матов, Бейлин, Шишкин. Миокович и некоторые др. Обсуждался вопрос, ехать с белыми или оставаться; все мы думали, что уход белых не будет продолжительным. Я, впрочем, сомневался в этом. Помню, настаивал на том, чтобы остаться — Шишкин, Матов настаивал на отъезде и, действительно отступил в Крым» (л. д. 147).

Первые директивы

Обвиняемый Березовский, однако, показывает, что обсуждался не только вопрос о том, оставаться или ехать, а и о том, что делать в случае, если оставаться: «Целая группа инженеров и техников с рудников приехала в Ростов, так как рудники были заняты красными. Из приехавших техников и инженеров я помню следующих: Гаврюшенко, Иванова, Башкина, Горлецкого, Рисса, Кузьму, Спельд, Илъинича, Некрасова, Калнина, Свицина, Игнатьева, Логина, Игнатович, Скорутто, Пряткина Дмитрия. Рутченко, Эйлера, Айзрбаха, Татарова, и Оловягина. У техников, находящихся в Ростове, была уверенность, что советская власть просуществует очень недолго. Поэтому твердо вопрос об организации между техниками и инженерами не ставился. Но все разговоры между лицами, связанными между собой по производству, муссировались приблизительно таким порядком. Что при той или другой передвижке рудников, т.-е. занятие их красными войсками, мы должны работать в пользу старых хозяев по сохранению рудников и оборудования в целости. Чтобы их не обесценивать, т.-е. чтобы при переходе рудников обратно к белым, они не были взорваны красными войсками и повреждены так, чтобы их нельзя было восстановить. Таковы были задачи» (л. д. 198). После занятия красными Ростова и окончательного бегства промышленников. Инженеры за границу не ехали. Они были предоставлены сами себе и обнаружили тягу к возвращению на покинутые рудники, в частности, стремясь пролезть на старые места. Однако, возвратившись на рудники, инженеры остались верными своим хозяевам и в дальнейшем стремились выполнять полученные от них директивы в течение ряда лет. Разногласия между ними были лишь в вопросе о методах исполнения этих директив: рассчитывавшие на близкое торжество интервенции стремились к сохранению шахт и оборудования так, как оно есть, сомневавшиеся в близких успехах белых. Они стремились к сохранению, в неприкосновенности недр считая, что лучшим средством для этого является затопление шахт. Весь первый период, приблизительно, по 1923 г. включительно, и представляет собой период изолированной деятельности отдельных инженеров, Она была направлена к исполнению такого рода директив. Лишь к 1923 г. относятся первые шаги, но установлению разорванной, потерянной связи с бывшими хозяевами и первые индивидуальные попытки установить систематическую переписку и получать более точные указания как, же быть теперь, после того, как советская власть просуществовала пару лет.

Изолированное вредительство первого периода 1920-1923гг.

Одновременно, как у оставшихся инженеров блекли надежды на скорое возвращение белых. Инстинктивная враждебность по отношению к советской власти начала претворяться уже в прямые акты вредительской деятельности, и стремление не только исполнить в точности директивы по сохранению рудников начало перекрещиваться со стремлением, по возможности, тормозить, задержать работу по восстановлению рудников, вплоть до стремления отдельным вредительством нанести прямой ущерб укреплявшейся власти пролетариата. Вот что показывают об этих актах неорганизованного вредительства первого периода обвиняемый

Бабенко:

«Еще осенью 1921 г. я, по указанию Березовского, затопил шахту бывшей Ново-Азовской Компании, входящую в Донецко-Грушевское Рудоуправление, я был тогда заведывающий этой шахтой. Березовский мне тогда говорил, что это надо сделать в интересах бывших хозяев, которым было нежелательно, чтобы ее эксплуатировали. Шахта эта была на ходу, эксплуатация была бы выгодной, она и до сего времени затоплена. Затопление это я произвел путем поднятия насосов. (Показание обвиняемого Бабенко» (л. д. 29)).

Березовский.

Обвиняемый Березовский, сознаваясь в затоплении Ново-Азовской шахты, показывает, что мероприятие это было произведено с явно—вредительской целью и притом по его, Березовского, распоряжению.

Башкин.

Бывший главный механик Донецко-Грушевского Рудоуправления Башкин, сознаваясь в своей вредительской деятельности, следующим образом показывает о первых своих вредительских действиях: «Первое мое вредительское действие заключалось в том, что я не установил конденсационные горшки на магистраль и паропровода электрической станции, в результате чего турбина изнашивалась быстрее; сделано это было мной по наущению Калганова, это наущение выразилось в форме намека, не вызывавшего, однако, никаких сомнений в существе его. Второе мое вредительское действие относится также к 1920 г., я не усилил и не отремонтировал тягальную лебедку на первом пласте Петропавловского рудника; в результате добыча не могла нормально развиваться. Это было сделано по директиве заведывающего шахтой Самойлова. Третье вредительское действие относится к 1921 г. когда я умышленно с инженером Петровым допустили свалку шлаков возле шлакового подъемника, в результате чего произошел пожар подъемника, а из-за этого затруднена была эксплуатация котельной станции. Сделано это было, но директиве Калганова» (л. д. 40 об.).

Самойлов

О том, какими мотивами руководились отдельные вредители, показывает обвиняемый Самойлов. О Березовском он говорит: «На меня лично подействовало, в известной мере и поведение в отношении меня инженер. Березовского. Мне было ясно, что он хотел, так или иначе подготовить свое участие в Антропроме дореволюционное предприятие, под фирмой Антрацитно-Промышленное Товарищество, участниками коего был Самойлов. Это я заключаю из следующих трех эпизодов: Давая в моем присутствии задание «хорошенько» отремонтировать копер на шахте Воровского бывший Антропром, он оказал, что надо это сделать хорошо, чтобы Самойлов и К. в будущем, если им придется хозяйничать, не были на нас в претензии; это было в конце лета 1920 г. Второй раз, в конце 1920 г. имел место такой случай: он пригласил меня к себе на квартиру и заговорил о следующем: возможно, в близком будущем предстоит отбор наиболее интересных для государственной промышленности шахт и оставление других для сдачи в аренду. Березовский, постарается шахту Воровского поместить во вторую категорию с тем, чтобы я с моими компаньонами принял и его, Березовского, в дело, конечно, негласно, а он сможет, благодаря своему служебному положению, быть полезным. Третий разговор был в моем кабинете на шахте «Октябрьская Революция», когда он посетил шахту и зашел ко мне, я тогда затеял разговор о продолжении Беесергеневской проходки; он мне сказал, что для этого нет времени, нет денег и людей; мне и раньше было ясно, почему он не хочет производить работу по Бессергеневке, я во время этого разговора только лишний раз убедился в моем предположении» (л. д. 1С).

Приведенные факты затопления шахты «Ново-Азовская» и всяческого торможения к проведению т. н. Бессергеневской проходки являются, быть может, наиболее характерными выпуклыми проявлениями определенной системы. Которую проводили инженеры, чтобы не дать советской власти возможности ни эксплуатировать наиболее выгодные пласты («Ново-Аловская») ни поставить эксплуатацию новых пластов, хотя для этого имелись все возможности (Бессергеневская проходка).

О том, как оценивали отдельные рабочие — старые шахтеры и какое впечатление производил на них этот активный саботаж со стороны инженерства — см. ниже.

Организованное вредительство. Начало организации в ДГРУ

Однако, организованное вредительство в ДГРУ начинается с 1922. Вот как показывает об образовании Донецко-Грушевской организации обвиняемый Березовский, бывший районный инженер по Шахтинскому району:

«Во второй половине 1922 г. была учреждена должность районных уполномоченных; эти районные уполномоченные являлись связующим звеном между районными управлениями и руководящими техническими органами Донугля. Районный уполномоченный являлся докладчиком в Донугле по делам своего районного управления, он передавал директивы Донугля, он, в известной мере, был и органом контроля со стороны Донугля; таким образом, заведывающий техническим отделом районного управления являлся в некоторой степени,