Discover millions of ebooks, audiobooks, and so much more with a free trial

Only $11.99/month after trial. Cancel anytime.

Ne strashnoe
Ne strashnoe
Ne strashnoe
Ebook83 pages54 minutes

Ne strashnoe

Rating: 0 out of 5 stars

()

Read preview

About this ebook

Неумирающая и неутолимая жажда правды -- вотъ что, в конце концов, руководит людьми, несмотря на накопление житейской грязи, несмотря на кровь и слезы, которыми так обилен путь человечества, и Короленко в чудесных образах заставляетъ нас поверить этой истине. И не только поверить, но и почувствовать жажду борьбы за нее, что и составляетъ безсознательный для художника и реальный результат истинного художественного произведения для читателя. Vladimir Korolenko – Ne strashnoe

LanguageРусский
Release dateJan 8, 2014
ISBN9781784228040
Ne strashnoe
Author

Vladimir Korolenko

Короленко Владимир Галактионович (1853 - 1921), прозаик. Родился 15 июля (27 н.с.) в Житомире в семье уездного судьи, честного и неподкупного человека, потому и не сделавшего карьеры. Детские годы Короленко прошли в Житомире, где он начал учиться в гимназии, но закончил гимназический курс уже в Ровно, куда отец был переведен по службе. В 1871 окончил гимназию с серебряной медалью и поступил в Петербургский технологический институт, но тяжелое материальное положение заставляет его уйти из института и искать себе средства к существованию. Работает корректором, чертежником. В 1874 переезжает в Москву и поступает в Петровскую земледельческую и лесную академию. За отказ присягать Александру III был в 1881 сослан в Якутию, где провел три года. Первые рассказы были опубликованы в 1879 - 80 - "Эпизоды из жизни искателя", "Яшка", "Чудная". В 1882 - рассказ "Убивец", в 1883 - рассказ "Сон Макара". Впечатления сибирской жизни легли в основу многих рассказов, посвященных бродягам, каторжникам, "гулящим людям": "Соколинец" (1885), "Черкес" (1888) и др. В 1885 написан рассказ "В дурном обществе". Сибирская тема будет продолжена и в рассказах 1890-х годов: "Ат-Даван" (1892), "Марусина заимка" (1899). В 1893 писатель побывал в Америке на Всемирной выставке, а в 1895 написал рассказ "Без языка" о жизни украинского крестьянина-эмигранта в Америке. В 1896 переехал в Петербург, где вместе с Н.Михайловским стал издавать народнический журнал "Русское богатство". В течение последних шестнадцати лет (1905 - 21) Короленко работал над мемуарами "История моего современника", опубликованными в 1922. Смерть наступила от воспаления легких 25 февраля 1921 в Полтаве.

Read more from Vladimir Korolenko

Related to Ne strashnoe

Related ebooks

Literary Fiction For You

View More

Related articles

Reviews for Ne strashnoe

Rating: 0 out of 5 stars
0 ratings

0 ratings0 reviews

What did you think?

Tap to rate

Review must be at least 10 words

    Book preview

    Ne strashnoe - Vladimir Korolenko

    IX

    I

    Двадцатому будьте в N-ске. Сессия окружного суда. Подробности письмом. Редакция.

    Я посмотрел на часы, потом справился в путеводителе. У меня была надежда, что я уже не попаду к ночному поезду на станцию железной дороги, расположенную верстах в десяти от города, где я только что закончил другое редакционное поручение. В уме мелькал лаконически-деловой ответ: телеграмма запоздала, двадцатому не могу. К сожалению, однако, путеводитель и часы говорили другое: у меня было три часа на сборы и на путь до станции. Этого было достаточно.

    Около одиннадцати часов теплого летнего вечера извозчик доставил меня к загородному вокзалу, светившему издалека своими огнями. Я приехал как раз во-время: поезд стоял у платформы.

    Прямо против входа оказался вагон с открытыми окнами. В нем было довольно просторно, и какие-то господа интеллигентного вида играли в карты. Я догадался, что это члены суда, едущие на сессию, и решил искать место в другом вагоне. Это оказалось нелегко, но, наконец, место нашлось. Поезд уже трогался, когда я с легким багажом в руках вошел в купе 2 то класса, занятое тремя пассажирами.

    Я уселся у окна, в которое веяло свежестью лунной ночи, и скоро мимо меня понеслись концы шпал, откосы, гудящие мостки, будки, луга, залитые белым светом луны, -- точно уносимые назад быстрым потоком. Я чувствовал усталость и печаль. Думалось, что вот так же быстро бежит моя жизнь от мостка к мостку, от станции к станции, от города к городу, от пожара к выездной сессии... И что об этом никоим образом нельзя написать в газетном отчете, которого ждет от меня редакция... А то, что я напишу завтра, будет сухо и едва ли кому интересно.

    Мысли были невеселые. Я отряхнулся от них и стал слушать разговор соседей.

    II

    Ближайший мой сосед беззаботно спал, предоставив мне устраиваться, как знаю, у него в ногах. Напротив один пассажир тоже лежал, другой сидел у окна... Они продолжали разговор, начатый ранее...

    -- Положим, -- говорил лежащий, -- я тоже человек без суеверий... Однако все-таки... (он сладко и протяжно зевнул) нельзя отрицать, что есть еще много, так сказать... ну одним словом -- непознанного, что ли... Ну, положим, мужики... деревенское невежество и суеверие. Но ведь вот -- газета...

    -- Ну, что ж, газета. То суеверие мужицкое, а это газетное... Мужику, по простоте, является примитивный чорт, с рогами там, огонь из пасти. И он дрожит... Для газетчика это уже фигура из балета...

    Господин, допускавший, что есть много непознанного, опять зевнул.

    -- Да, -- сказал он несколько докторально, -- это правда: страхи исчезают с развитием культуры и образованности...

    Его собеседник помолчал и потом сказал задумчиво:

    -- Исчезают?.. А помните у Толстого: Анне Карениной и Вронскому снится один и тот же сон: мужик, обыкновенный мастеровой человек, работает в железе и говорит по-французски... И оба просыпаются в ужасе... Что тут страшного? Конечно, немного странно, что мужик говорит по-французски. Однако допустимо... И все-таки в данной-то комбинации житейских обстоятельств от этой ничем не угрожающей картины веет ужасом... Или вот еще у Достоевского в братьях Карамазовых... там есть наш городской чорт... Помните, конечно...

    -- Н-нет, не помню... Я ведь, Павел Семенович, преподаватель математики...

    -- А, да... Извините... я думал... Ну, я напомню: это, говорит, был какой-то господин или, лучше сказать, известного сорта русский джентльмен лет уже не молодых, с проседью там, что ли, в волосах и в стриженой бородке клином... Белье, длинный галстух, в виде шарфа, все, говорит, было так, как у всех шиковатых джентльменов, но только белье грязновато, а галстух потертый. Словом -- вид порядочности при весьма слабых карманных средствах.

    -- Ну, какой же это чорт? Просто проходимец, каких много,-- сказал математик.

    -- То-то вот и есть, что много... Это и страшно... И именно потому страшно, что так обыкновенно: и галстучек, и манишка, и сюртучок... Только что потертые, а то бы совсем, как и мы с вами...

    -- Ну, это что-то, Павел Семеныч... это, извините, какая-то у вас странная философия...

    Математик слегка как будто обиделся. Павел Семенович повернулся к свету, и мне стало ясно видно его широкое лицо с прямыми бровями и серыми задумчивыми глазами под крутым лбом.

    Оба помолчали. Некоторое время слышался торопливый стук поезда. Но затем Павел Семенович заговорил опять своим ровным голосом.

    -- На N-ской станции подошел я, знаете, к локомотиву. Машинист человек отчасти знакомый... Хронически сонный субъект, даже глаза опухшие.

    -- Да? -- спросил собеседник равнодушно и не скрывая этого равнодушия.

    -- Положительно... Явление, конечно, естественное. Тридцать шесть часов не спал.

    -- М-м-да-а... Это много...

    -- Я вот и думаю: мы заснем... Поезд летит на всех парах... А правит им человек некоторым образом совершенно осовелый...

    Собеседник слегка завозился на своем месте...

    -- Да, вы вот с какой стороны!.. Действительно, чорт возьми... Вы бы заявили начальнику станции...

    -- Что тут заявлять... Засмеется! Дело самое

    Enjoying the preview?
    Page 1 of 1