Everand Logo

Welcome to Everand!

  • Discover millions of ebooks, audiobooks, and so much more with a free trial

    Only $11.99/month after trial. Cancel anytime.

    Гений. Драма в пяти актах
    Гений. Драма в пяти актах
    Гений. Драма в пяти актах
    Ebook122 pages1 hour

    Гений. Драма в пяти актах

    By Нина Данилевская

    ()

    Read preview

    About this ebook

    Общий закон энтропии выражается еще и в том, что человек склонен деградировать. Пока обстоятельства держат его в напряжении, он самоорганизуется и усилиями воли поддерживает в себе требуемый уровень порядка: порядочности, профессионализма, дисциплины. Как только хватка обстоятельств ослабевает – человек расслабляется и в нем запускаются трудно обратимые разрушительные процессы. Нужен колоссальный запас внутреннего огня, чтобы противостоять этим силам и оставаться на высоте. Если же пламени не хватает, в ход начинают идти внешние источники, которые вскорости перегорают. Но в этот момент человек уже находится на такой стадии нравственного падения, что не способен адекватно оценить меру своей вины.

    LanguageРусский
    PublisherT/O "Neformat"
    Release dateDec 30, 2014
    ISBN9781771921367
    Гений. Драма в пяти актах

    Read more from Нина Данилевская

    Related to Гений. Драма в пяти актах

    Related ebooks

    Performing Arts For You

    View More
    View More

    Related podcast episodes

    Related articles

    Related categories

    Reviews for Гений. Драма в пяти актах

    0 ratings

    0 ratings0 reviews

    What did you think?

    Tap to rate

    Review must be at least 10 words

      Book preview

      Гений. Драма в пяти актах - Нина Данилевская

      Акт первый

      СССР. Конец 60-х – 70-е.

      Явление первое

      Красная площадь. Лобное место. Бьют часы. Семь человек сидят на тротуаре с плакатами: «За вашу и нашу свободу»; «Руки прочь от ЧССР»; «Позор оккупантам», «Свободу Дубчеку». У них сосредоточенные, злые лица. Люди обходят их стороной, издалека украдкой читают, пугаются и поспешно удаляются. Звук подъезжающей машины, визг тормозов, появляются милиционеры и КГБ-шники в штатском, отнимают плакаты, рвут, толкают; тихо нарастает музыка (Двадцатый век, Муз. И. Гранова, Сл. Э. Радова) на сцене происходит затемнение, слышны звуки драки, ругань, женский крик, на стену проецируется их тени на фоне соответствующего видеоряда (Москва 60-х, фрагменты старых фильмов; молодые люди, танцующие вист; Юрий Гагарин, высадка американцев на Луну, танки в Праге, самосожжение – возможно, кадры из фильма «Неопалимая купина»).

      Явление второе

      Включается тусклый свет, на сцене уже тюремная больница, у дверей стоит охранник; на кушетке – одна из демонстранток, с разорванной одеждой, в кровоподтеках и синяках; совсем молодой врач, Леонид, молча накладывает ей гипс на руку.

      О х р а н н и к. У вас десять минут. (Выходит за решетчатую железную дверь и закрывает ее на ключ.)

      Л е о н и д. Будет сделано, добрый человек.

      О х р а н н и к. (Злобно, из-за решетки.) Тьфу, черт, прислали сопляка! (Отходит, закуривая.)

      А р е с т а н т к а. (Оглядываясь на дверь и убедившись, что охранник не может их слышать.) Вы с ума сошли, юноша! Зачем попусту дразнить гусей?

      Л е о н и д. А вы? Вы не попусту? Какой в этом был смысл?

      А р е с т а н т к а. Смысл? Я как-то об этом не думала.

      Л е о н и д. Зачем же вы тогда это сделали?

      А р е с т а н т к а. (После паузы.) Скажите, вам известно мучительное, непереносимое чувство стыда?

      Л е о н и д. В какой-то степени это всем нам знакомо.

      А р е с т а н т к а. А теперь расширьте это до национального масштаба и поймете, что мы чувствовали. Посмотрите на нас их глазами. Для них теперь все русские – мерзавцы. И ведь это вся Европа сейчас так думает. (С надрывом.) Это страшный позор. Надо было показать им, что мы тоже страдаем, что мы такие же, как и они, жертвы. Даже хуже – учитывая, что теперь с нами сделают.

      Л е о н и д. (Обрабатывая раны на ее лице и смывая кровоподтеки.)

      Прага, я не могу на твоём не споткнуться пороге:

      Здесь брусчатка, как реквием, скорбно звучит под ногой…

      Чешский мальчик горел, а у нас проступали ожоги,

      Будто Ян — это я, это я, а не кто-то другой…

      Мы познали тогда: нет стыда безнадежней и горше,

      Чем за Родину стыд … (Как ломило ночами висок…)

      И мерещилась тень: по камням, как по клавишам, Дворжак –

      Танкам наперерез, тёмной площади — наискосок… [1]

      (Беспокойно оглядываясь, приглушенно.) Знаете, может, вам будет легче: вас услышали. Сегодня по «Голосу Америки» рассказывали про вас семерых. И хоть его сейчас особо сильно глушат, я все же успел разобрать фразу: что-то такое «теперь у нас есть по крайней мере семь причин не ненавидеть русских».

      А р е с т а н т к а. (Выпрямляясь, до слез тронутая.) А вот вам и смысл.

      Явление третье

      Обычная московская больница. Кабинет главврача. Главврач и еще два человека в белых халатах ожесточенно спорят.

      П е р в ы й. Я не понимаю, зачем вы даете этой молодежи столько свободы!

      В т о р о й. Вы не видите, что они ставят под удар репутацию больницы?

      П е р в ы й. Я уже не говорю о нашем авторитете среди медперсонала.

      Г л а в в р а ч. Ну что он еще натворил?

      П е р в ы й. К нам поступила очень старая пациентка.

      В т о р о й. Реанимация. Обширный инфаркт миокарда. Букет сопутствующих болезней…

      П е р в ы й. Совершенно безнадежный случай. Мы таких даже не пытаемся оперировать.

      Г л а в в р а ч. Ну и…

      П е р в ы й. Ну а он кричит: подавайте, мол, бабульку, хочу попробовать коронарное шунтирование.

      Г л а в в р а ч. И что? Убил старушку?

      П е р в ы й. Да какой там! Живучая попалась! Теперь еще нас всех переживет!

      Г л а в в р а ч. (Смеется.) Но какие ко мне претензии? Вы же голова отдела – сами принимали решение.

      П е р в ы й. Да он не оставил мне выбора: устроил этот спектакль при родне. Теперь я – всеобщее посмешище.

      Г л а в в р а ч. (Потирая подбородок.) Н-н-да. Раскардаш. Однако надо отдать ему должное. Говорите, случай был безнадежный? (Лукаво смеется.)

      В т о р о й. (Не выдерживает.) Эх, да что с вами говорить! Балуете вы их, Лев Данилович! А ради чего? Какая польза в том, чтоб старушонок лущить?

      Г л а в в р а ч. А как же сверхценность человеческой жизни?

      В т о р о й. Да бросьте! Вот уж только не это им двигало. Тьфу, выскочка!

      Г л а в в р а ч. А ты, Кеша, не спеши портить отношения. Глядишь, еще придется работать под его началом.

      В т о р о й. (Обиженно.) Вы же прекрасно понимаете, Лев Данилович, что это зависит от вас.

      (Главврач демонически посмеивается, то ли довольный собственной властью, то ли щадя на будущее чувства говорящего.)

      Явление четвертое

      Там же. Главврач сидит за столом и что-то пишет. Входит Леонид.

      Л е о н и д. Здравствуйте, Лев Данилович. Вызывали?

      Г л а в в р а ч. Здравствуйте, Леня. Присаживайтесь.

      (Леонид садится.)

      Что это вы такое делаете?

      Л е о н и д. В каком смысле?

      Г л а в в р а ч. Вы зачем опять алкоголика лечить начали?

      Л е о н и д. Но я ж его спас! С того света вытащил.

      Г л а в в р а ч. А для какой цели? Вы проделали очень дорогостоящую операцию. Все эти объезды по кишкам нищего – это бесценный временной ресурс плюс дефицитные медикаменты. А в другой раз к нам попадет ребенок – и мы не сможем его спасти, потому что лекарства израсходованы на старого, больного алкоголика, не достойного жить.

      Л е о н и д. Ну, все-таки так нельзя рассуждать.

      Г л а в в р а ч. Ох уж! Сейчас начнете мне клятву Гиппократа цитировать! А как, по-вашему, мы должны еще рассуждать?! Поймите, мы не можем всех лечить! Поневоле мы вынуждены делать выбор! Это очень тяжелый выбор, я понимаю. Но нам приходится брать на себя такую ответственность.

      Л е о н и д. Не имеем пр…

      Г л а в в р а ч. Молчите! Молчите! (Машет руками.) В советской реанимации не место Достоевскому. Высокая риторика здесь только наделает бед. Здесь суровая реальность – четкая и бескомпромиссная.

      Л е о н и д. Но вы не…

      Г л а в в р а ч. Стоп! Ни слова про господа бога.

      Л е о н и д. (Усмехается.) Ладно, я понял. (Хочет еще что-то сказать.)

      Enjoying the preview?
      Page 1 of 1