В режиме бога (драйвер заката)
By Евгений Прошкин and Evgeny Proshkin
5/5
()
About this ebook
Роман вошел в шорт-лист литературной премии «Новые горизонты» 2016 года, а также попал в лонг-листы «АБС-премии» братьев Стругацких и премии фестиваля фантастики «Интерпресскон» 2017 года и шорт-лист литературной премии «Филигрань» 2017 года.
Read more from Евгений Прошкин
Загон Rating: 5 out of 5 stars5/5Магистраль Rating: 5 out of 5 stars5/5Зима 0001 Rating: 5 out of 5 stars5/5Механика вечности Rating: 5 out of 5 stars5/5Твоя половина мира Rating: 5 out of 5 stars5/5Война мертвых Rating: 5 out of 5 stars5/5Истребитель «Родина» Rating: 5 out of 5 stars5/5
Related to В режиме бога (драйвер заката)
Related ebooks
В мире, которого нет Rating: 5 out of 5 stars5/5Полуночные миры Rating: 5 out of 5 stars5/5Просто не забывай дышать Rating: 5 out of 5 stars5/5Неудавшийся розыгрыш Rating: 0 out of 5 stars0 ratingsДвойник Rating: 0 out of 5 stars0 ratingsВыжить, чтобы умереть Rating: 5 out of 5 stars5/5Унесенная (Книга #2 в серии Легенды о вампирах) Rating: 3 out of 5 stars3/5Цветы к сентябрю Rating: 3 out of 5 stars3/5Террор Rating: 5 out of 5 stars5/5Грешница Rating: 0 out of 5 stars0 ratingsГробовое молчание Rating: 0 out of 5 stars0 ratingsУченик Rating: 0 out of 5 stars0 ratingsСнежная Rating: 0 out of 5 stars0 ratingsСпаситель Rating: 0 out of 5 stars0 ratingsF. M.: Russian Language Rating: 0 out of 5 stars0 ratingsСмертницы Rating: 5 out of 5 stars5/5Звездуха Rating: 0 out of 5 stars0 ratingsМалк и строптивая рабыня Rating: 0 out of 5 stars0 ratingsПо зову сердца Rating: 0 out of 5 stars0 ratingsПарижские волки Rating: 0 out of 5 stars0 ratingsСо!противление Rating: 0 out of 5 stars0 ratingsПриворот Rating: 0 out of 5 stars0 ratingsАрхивы Надзора Семерых Rating: 0 out of 5 stars0 ratingsДни нашей жизни Rating: 0 out of 5 stars0 ratingsДети свободы Rating: 0 out of 5 stars0 ratingsЛихорадка Rating: 5 out of 5 stars5/5Заложники Rating: 0 out of 5 stars0 ratingsНе самые хорошие соседи Rating: 0 out of 5 stars0 ratingsБлагородный жулик (Blagorodnyj zhulik) Rating: 0 out of 5 stars0 ratingsАтомка Rating: 0 out of 5 stars0 ratings
Dystopian For You
1984, Скотный двор Rating: 0 out of 5 stars0 ratingsДочь священника Rating: 0 out of 5 stars0 ratingsОбитель Апельсинового Дерева Rating: 0 out of 5 stars0 ratingsСкотный двор Rating: 0 out of 5 stars0 ratingsЯ вижу твой голос: Фантастический детектив Rating: 5 out of 5 stars5/51984 Rating: 0 out of 5 stars0 ratingsКоролевство шипов и роз Rating: 0 out of 5 stars0 ratingsВирусократия Rating: 5 out of 5 stars5/5Апофения Rating: 0 out of 5 stars0 ratings
Reviews for В режиме бога (драйвер заката)
2 ratings0 reviews
Book preview
В режиме бога (драйвер заката) - Евгений Прошкин
Евгений ПРОШКИН
В РЕЖИМЕ БОГА
(Драйвер заката)
Эпизод 1
На стене висело ружье, в углу под нереально разросшимся фикусом стоял поцарапанный белый рояль. За мутным окном то и дело проезжали трамваи — почти беззвучно, но с такой мощной вибрацией, что поднывала печень. Солнце светило ярко и зло. В воздухе витали пылинки, особенно заметно они кружились вокруг голой лампочки, свисавшей с потолка на длинном кривом шнуре.
Виктор в который раз оглядел комнату: старая тахта, ружье на стене и вот, рояль до кучи. Лёха Шагов корчил из себя постмодерниста, но кому он собирался всё это продавать, он не знал и сам.
Виктор потянулся к ружью.
— Не заряжено, можешь взять. — Алексей нетерпеливо пошевелился в кресле, которого еще минуту назад тут, кажется, не было.
Потеряв к ружью интерес, Виктор отошел от стены и присел на тахту.
— А рояль-то зачем? — обреченно спросил он.
— Интерьер. — Шагов пожал плечами.
— И как он здесь оказался?
— Сосед отдал за ящик водки. Он сам не играет, слава богу. У него дед был композитором. Не очень известным. Не то чтобы каким-нибудь там Моцартом.
— Это можно не объяснять, — заметил Виктор. — Будь он внуком Моцарта, я бы удивился.
— Не Моцарт, конечно. А этот, как его... Лист... Лист...
— Ференц Лист? — Виктор все-таки удивился.
— Да нет. Лист... Листопадов, вот! — вспомнил Алексей.
— Слушай, какая мне разница, как звали дедушку соседа?
— Не знаю. Ты спросил, я ответил.
— Плохо, дружище, — мрачно произнес Виктор. — Плохо.
— Что конкретно?
— Всё. Ружье, рояль, фикус. Всё это похоже на зубную боль.
Под окном опять проехал трамвай, и Виктор поморщился.
— Я не чувствую мотивации, не вижу драйверов, — продолжал он. — Пружины в тахте впиваются отлично. И пыль тоже. Я такой пыли нигде не видал. Это комплимент, если что.
— Я понял. — Алексей настороженно кивнул.
— Но кроме пыли и пружин... и вот этого идиотского фикуса... я уж не говорю про рояль. Здесь же ничего нет!
— Ну ясно, ясно. На стене должна висеть не двустволка, а что-нибудь покруче — бензопила или катана. А на диване должна лежать голая баба. Или труп. В идеале — труп голой бабы, наверно. Или лучше парочка?
— Ты, когда злишься, Лёх, таким дураком становишься... — Виктор коротко взмахнул рукой, словно в заведомо провальной попытке отогнать голодного комара, и посмотрел вверх.
Судя по всему, потолок Алексей скопировал прямо отсюда, из своей квартиры: высокий, без единой трещинки, но с заметной пылью на гипсовых завитках. От этого Виктор на мгновение впал в тоску. Ему вдруг почудилось, что ничего не изменилось, что скрипт не выгрузился и в тусклом Лёхином креативе ему придется проторчать еще бог знает сколько времени. Впрочем, стоило отвести взгляд, как наваждение прошло. Окно раздалось вверх и вширь, а стекло сделалось идеально прозрачным: даже с высоты двадцать шестого этажа пестрота улицы прорисовывалась до мельчайших деталей. Рояль, понятное дело, исчез, на его месте появился рабочий стол, а вот растение осталось, хотя и не такое мощное, как в бреду, сочиненном Алексеем.
Ни самурайского меча, ни тем более бензопилы на стене тоже не было, там висел постер бестселлера «Окунись в Ад» с фантастической брюнеткой, одетой лишь в меховые унты и патронташ. Несоразмерно крупные патроны прикрывали всё то, что не должны были видеть школьники, но левая рука воительницы лежала на поясе так, словно она вот-вот собиралась от него избавиться — сразу, как только пытливый подросток доберется до родительской кредитки и оплатит доступ к «Аду». В правой руке девушка сжимала заиндевевший гипертрофированный ствол, аккурат под огромные патроны: чудовищный гибрид помпового ружья и, пожалуй, гаубицы. Обнажение брюнетки казалось особенно немотивированным из-за огромных сугробов у нее за спиной. Снег был черным, и небо тоже было черным, и вообще всё вокруг было того же самого цвета. Художникам пришлось потрудиться, подбирая пятьсот пятьдесят пять оттенков черного, чтобы постер выглядел одновременно и мрачным, и ярким. Но глаза у девушки получились отлично, тут нужно было отдать должное: из-под длинных ресниц с налипшими снежинками смотрела и звала настоящая бездна. У ног роковой красавицы покорно сидели два одинаковых боевитых волка в стальных масках, посеченных глубокими царапинами от касательных попаданий. Плакат был образцом чистого, незамутненного китча, поэтому он здесь и висел. Таков уж был Лёха Шагов: потешался над мультимедийным бизнесом, презирал его всеми фибрами, но втайне мечтал в него встроиться, да еще и надеялся при этом остаться самим собой.
— Ничего не получится, — подытожил Виктор.
Он аккуратно снял с головы эластичный обруч, отнес его к столу и вдруг заметил книгу. Книга была настоящей, бумажной. «Как стать успешным морфоскриптером. 12 уроков от автора мировых бестселлеров».
Живой бумаги, за исключением туалетной, Виктор не держал в руках уже очень давно, но фальшивого чувства ностальгии, которое порой симулировали коллеги, он не испытывал. Книги вызывали у него скорее любопытство, чем трепет. Так относились нормальные люди к первым паровым двигателям.
Виктор полистал учебник, но, наткнувшись на слово «антагонист», без сожаления захлопнул книжку и бросил ее обратно на стол.
— Не забивай себе голову, — посоветовал он. — Живешь как сыр в масле. Зачем тебе всё это?
— Ты не первый раз спрашиваешь. — Алексей тоже снял свой обруч и теперь пытался крутить гаджет на пальце, раздражающе сбиваясь с ритма.
— Так ведь и ты не в первый раз меня зовешь свои поделки смотреть. Заготовки, точнее. До поделок им еще далеко. Здесь нечего доводить до ума, здесь все изначально криво, неправильно.
— Извини... потратил твое время... — Голос товарища стал таким холодным, что, казалось, еще немного, и он укажет на дверь. — Могу заплатить за бета-тестинг.
— Во-от. Ты можешь меня нанять, а я тебя не могу, денег не хватит. И всё равно ты рвешься на моё место. Зачем? Вдохновение замучило? Оно проходит сразу, как только начинаешь сочинять на заказ. Если неймется, твори для себя. Маленькие скрипты на два-три хода — этого достаточно, чтобы выпустить пар. Работать в коммерческом формате не обязательно. Работать! — страдальчески повторил Виктор. — Вот во что ты пытаешься впрячься.
— Я и без этого нормально зарабатываю, — подтвердил Шагов. — А через скрипт я хочу донести... — Он предсказуемо замялся. — Ну, мысли свои донести. Свое отношение к жизни.
— И кому это надо?
— Мне.
Виктор с тоской уставился на постер к «Аду», но всё интересное там по-прежнему было скрыто за широким патронташем.
— Тащи сюда мой гонорар, — вздохнул он.
Когда Алексей вышел из комнаты, Виктор отвернулся к окну и, заложив руки за спину, стукнулся лбом в стекло. С Лёхой они дружили еще со школы, и при неизбежном цинизме столь долгих отношений отказать ему Виктор не мог. В итоге каждый раз, когда Алексей креативил очередной морфоскрипт — вернее, очередной нелепый набросок без конца и начала, без какого-либо намека на смысл, — каждый раз Виктор приезжал в гости и с отвращением тестировал новый интеллектуальный продукт. Это было похоже на бесконечную дегустацию пирожков разной формы, состряпанных из одной и той же глины. Виктор надеялся, что когда-нибудь Лёхе надоест и он найдет себе хобби поинтересней, хотя за последнюю пару лет эта надежда заметно потратилась. Шагов продолжал сочинять, Виктор продолжал приезжать и объяснять. Других общих интересов у них уже не осталось. Проектировщик информационных сетей и профессиональный морфоскриптер — их давно ничего не связывало. Технарь и гуманитарий, лед и пламень.
Виктор задумался, откуда могла быть эта цитата, но его отвлек появившийся в комнате Шагов. Квадратная бутылка «Джека Дэниэлса», два широких стакана и тарелка с парой порезанных яблок — традиционный магарыч Алексей нес, как всегда, сноровисто и, как всегда, искал глазами, где бы расположиться, хотя, кроме стола, вариантов не было. Виктор невольно отметил, что даже этот момент в их общении повторяется из раза в раз: хозяин заносит выпивку, и поскольку руки у него заняты, гость разгребает на столе хлам, освобождая место.
«А вот был бы здесь вправду рояль... Бутылка «Джека» на белом рояле — это в высшей степени стильно», — мелькнула у Виктора странная мысль.
Вслух он, однако, сказал другое:
— Что у тебя за окном?
— Реальность, — с сарказмом ответил Шагов.
— Я про дамочку с телескопом.
Алексей вдруг смутился, точно кто-то посторонний заглянул в его личный дневник. Чтобы скрыть замешательство, он открутил пробку и плеснул виски по стаканам.
— Что за баба? — повторил Виктор.
— Ну, баба и баба... — Шагов неопределенно мотнул головой. — Мальвина.
— Вы знакомы?
— Нет, конечно.
— Та-ак... — Виктор взял стакан и заинтересованно вернулся к окну. — В доме напротив живет самка, подсматривающая за тобой в телескоп, а ты, вместо того чтобы выяснить её адрес и предложить ей что-нибудь логичное... придумываешь для неё сказочное имя. Гениально. Тебе что, через дорогу перейти лень?
— Это всё не так просто, — отмахнулся Шагов. — Забудь. Как ты её вообще разглядел-то? Сволочь глазастая.
— За знакомство! — Виктор отсалютовал женщине стаканом и выпил.
Заметила ли она его жест, было неясно: здания разделяло более сотни метров, и даже пол наблюдательницы Виктор угадал лишь по фигуре. О том, чтобы разобрать черты лица, не могло быть и речи.
— А твой телескоп где? — оживился он.
— У меня нет, — сказал Алексей.
— Хорош врать! Неси давай.
— Собирался купить. Когда её увидел, это было первым, что пришло в голову. Только я не телескоп хотел, а бинокль. Потом передумал. Не хочу выяснять, за кем она наблюдает.
— Боишься обнаружить, что ты не интересен какой-то иллюзорной Мальвине? Если выяснится, что она подсматривает не за тобой, а за соседом, тебя это ранит?
— У меня слишком скучная жизнь. Работа, сон, работа. Никакой интриги.
— Ой, Лёха, как же это знакомо... Игла мужика — его самолюбие, а игла всегда в яйце, поэтому мы их так бережем. — Виктор поднял стакан. — За нас, социопатов!
Алексей выпил маленькими глотками и медленно выдохнул. Виктор закинул в рот дольку яблока и вновь уставился в окно.
— Жениться не пробовал? — спросил он, не оборачиваясь.
— Заработаю миллион и сразу женюсь, — ответил Шагов таким тоном, что нельзя было понять, шутит он или нет. — Ну, а ты?
— Скреативлю что-нибудь бессмертное, получу миллионов десять... И тоже. Сразу же.
— Десять?
— Бывают и такие гонорары. Не у меня. Но, в принципе, бывают.
— И за что у вас платят десять миллионов?
Виктор отметил это «у вас» и удовлетворенно покивал. Похоже, опасения были напрасны, и Алексей всё же не стремился превратить хобби в работу. С его стороны это было более чем разумно.
— За взрыв рынка, — после паузы ответил Виктор. — За то, что люди крутят твой скрипт месяцами, покупают футболки, бейсболки, постеры. — Он ткнул большим пальцем за спину, указывая на плакат «Ада». — Потом покупают апдейт, и снова крутят, и снова покупают: рюкзаки, очки, кеды, целые серии кружек... Ты, кстати, наливай, наливай. Пока не допьем, не уйду.
— Это я знаю, — покорно отозвался Шагов.
Он взял бутылку и встал рядом с товарищем, так же пристально глядя на едва различимую вдалеке Мальвину.
— И что нужно сделать, чтобы взорвать рынок?
— У тебя же есть учебник, — усмехнулся Виктор. — Штудируй.
— Фуфло все эти учебники.
— Вот и я о том же. Это нельзя объяснить. Даже унылый интерьер с бредовым роялем могут скреативить немногие. Поэтому какие-то способности у тебя, конечно, есть. Вот только развивать их не нужно. Это несчастливая жизнь. В следующий раз приеду с биноклем, — неожиданно заявил Виктор. — Надо разобраться, что там за Мальвина такая.
— Следующего раза не будет.
— Ты это уже говорил.
— Сочинять я не перестану, я просто не буду тебе больше ничего показывать.
Виктор озадаченно покосился на друга.
— Нашел я тут кое-кого. — Алексей снова налил, теперь по полному стакану, и это выглядело как прощание. — Хватит тебя мучить, отдыхай.
— Да ты не особо-то и мучаешь. Если ноль семь тебе не по карману, я согласен на пол-литра, — пошутил Виктор. — Всё равно половину сам выпиваешь.
— С тобой у нас одни разговоры, — серьезно ответил Шагов. — Лучше заплатить и получить хороший совет от чужого человека, чем от тебя — бесплатно и ничего.
Виктор хотел оскорбленно поставить стакан на стол, но вместо этого выпил — одним махом. Алексей со своей порцией виски поступил точно так же и, продышавшись, сказал:
— Ты же сам велел мне завязывать с этим. Считай, что я завязал. На этом всё, Витя.
— Как-то не по-людски выходит... — выдавил тот.
— Надоело чувствовать себя убогим.
Шагов хмелел на глазах. Бутылку «Джека Дэниэлса» он осторожно поставил на пол и, выпрямляясь, пошатнулся.
— Как будто я в чем-то виноват перед тобой, — проговорил он, гулко постукивая кулаком в оконное стекло. — Перед тобой лично как будто. Прям вот виноват. А ты, такой гуру, снисходишь... с вершин своих... чтобы по щеке меня, дурачка, похлопать.
— Лёха, ты что несешь-то?..
— Сам весь такой гений, ага! — Алексей, заводясь, перешел на крик. — Автор бестселлеров, едренать! Куда уж мне до твоих талантов!
Он неуверенно нагнулся, цапнул бутылку за горлышко, коротко к нему приложился и протянул товарищу:
— На посошок!
Виктор скрестил руки на груди и демонстративно отвернулся к стене. Первой мыслью было оставить внезапно поплывшего друга наедине с его истерикой. Позволить выговориться в пустоту, проспаться и хмурым утром всё осознать. Однако Виктор не уходил, что-то ему подсказывало: если расстаться вот так, то отношения могут уже и не наладиться. Терять Шагова навсегда ему не хотелось. И кроме того, он начал тревожиться за Лёху: уж больно быстро тот окосел.
— Пей, я сказал! — рявкнул за спиной Алексей. Он закашлялся, и у него из горла вырвался хриплый визг: — Пей, сука!
Виктор таращился на постер со слабо одетой женщиной и лишь постукивал пяткой по паркету. Теперь он точно не мог уйти.
Он не заметил, в какой момент это произошло: к патронташу, от которого трудно было оторвать взгляд, вдруг приклеилась размашистая бурая клякса. Шагов как раз начинал очередную тираду, но резко умолк, и это не было похоже на новый спазм в горле. Зато клякса... она чудовищно напоминала то, что Виктор тысячу раз видел в чужих скриптах и десятки раз сочинял сам, неизменно размышляя, должен ли клок волос прилипать к стене намертво, или его потащит вниз.
Клок волос медленно сползал по плакату, оставляя на глянцевой поверхности красный шлейф.
Спустя мгновение Алексей раскинул руки и рухнул на пол. Встретившись с паркетом, квадратная бутылка глухо лопнула и разлетелась по комнате веером мелких осколков. Из разжавшегося Лёхиного кулака выпало уцелевшее горлышко и с дробным цокотом подкатилось к Виктору — это его и отрезвило.
Он суматошно огляделся. Взгляд выхватил на стекле круглое отверстие в тонких лучиках трещин. Виктор бросился на пол и, вляпавшись ладонью во что-то вязкое, зажмурился от ужаса. Выстрел в окно, кровавое пятно на плакате, упавший Лёха — кто мог подумать об этом еще минуту назад...
Виктор открыл глаза. Лицо Шагова оказалось совсем близко, сантиметрах в пятнадцати. Алексей со злой пьяной улыбкой продолжал смотреть вперед, куда-то сквозь Виктора. Вокруг щеки, плотно прижатой к паркету, наплывала густая кровь.
Из-за огромного окна с низким подоконником вся комната была у снайпера как на ладони. Алексей не то чтобы сознательно стремился к минимализму, он просто не понимал, что такое уют. В кабинете ему хватало стола и пары кресел, остальное было развешено по стенам — большой монитор, несколько узких полок, даже фикус у Шагова не стоял на полу, а свисал с потолка. В итоге всё помещение простреливалось — Виктор отметил это без отчаяния, скорее деловито, словно речь шла о каком-то второстепенном персонаже скрипта, а не о его собственной жизни.
Сожалея, что в кабинете нет дивана из недоделанного Лёхиного креатива, он начал медленно отползать к кухне. От двери его отделяли два метра открытого пространства, преодолеть которые можно было за мгновение — если не замешкаться и не споткнуться, — а уж на кухне всегда найдется, где спрятаться. Решившись на бросок, Виктор оттолкнулся от пола, когда за стенкой вдруг прогремел взрыв. Это было так неожиданно, что он вновь распластался по паркету и закрыл глаза — на большее у него не осталось сил.
Шорох мягких подошв — где-то в прихожей, затем на кухне, затем в кабинете — звучал как нарастающий листопад. Внезапно он прекратился, и Виктор почувствовал у себя на шее чье-то прикосновение.
— Этот жив!
— Этот мертв! — доложили рядом.
Две пары рук перевернули Виктора на спину, и в ту же секунду у него над лицом сработала вспышка. В глазах поплыли молочные пятна. Он беспомощно озирался, но почти ничего не видел, даже не мог понять, сколько в кабинете народу. Боковое зрение зафиксировало оранжевую резиновую перчатку.
— Повреждений нет. Вероятно, шок.
Рядом снова сверкнула вспышка, но на этот раз не ослепила: объектив был направлен в сторону. Снимали не Виктора. Снимали убитого Алексея...
— Что здесь произошло? — Кто-то присел на корточки, но как Виктор ни щурился, рассмотреть ничего не мог. — Посадите его.
Виктора легко подняли и перенесли в кресло.
— Что между вами произошло? — повторил полицейский.
— На пол! — опомнившись, крикнул Виктор. — Все на пол! Там... там... — Он принялся тыкать дрожащим пальцем в сторону окна.
— Отпечатки свежие, — проговорил человек, изучавший со сканером стекло.
— Осторожно! Они могут опять... — Виктор запоздало сообразил, что на его слова никто не реагирует.
Каждый был чем-то занят: двое медиков корпели над трупом, несколько криминалистов что-то искали на полу. Фотограф неспешно расхаживал вокруг и снимал общие планы. И лишь один полицейский, кряжистый дядька лет под шестьдесят с тяжелым подбородком и редким ежиком волос, продолжал стоять в ожидании ответа.
— Спрашиваю еще раз: что здесь произошло?
— Пришла идентификация, — сообщил фотограф и продиктовал социальный номер Виктора.
Тот нервно поморгал. Его не только сняли, но и отсканировали сетчатку. Можно было догадаться.
— Угу... — Кряжистый откинул полу короткого плаща и достал из внутреннего кармана коммуникатор. — Виктор Андреевич Сигалов. Все верно? Год... — Он прищурился, выполняя в уме очевидную арифметическую операцию. — Тебе двадцать пять лет? Серьезно? Выглядишь старше.
— Еще не исполнилось. У меня день рождения в конце мая. И я мог бы просто показать вам документы.
— Зачем они мне? Ах да. Капитан Коновалов, — улыбнувшись, представился полицейский. — Начинаем запись. Итак, Виктор Андреевич, что тут случилось? Твоя версия.
— Версия?.. Моя версия?! — Виктор поперхнулся от гнева. — Вы что, заранее сомневаетесь в моих словах?
Теперь на него обратили внимание. Криминалисты синхронно подняли головы и одарили его неодобрительными взглядами.
— На горлышке четкий отпечаток, — сказал один из них.
— Есть совпадение, — подал голос второй.
— Ну да! — воскликнул Виктор. — Мои отпечатки на бутылке, на стакане и вообще на чем угодно. Я ведь не отрицаю того факта, что я здесь нахожусь... — Он умолк, размышляя, не слишком ли парадоксально это прозвучало. — И в сортире тоже, и на кухне. Везде найдете мои отпечатки.
— Показания записываются, — спокойно напомнил капитан.
— Вот и отлично! Записывайте дальше. А лучше присмотритесь к окну. Там же дырка от пули! Что вы по полу шарите? В окно смотрите! В том доме надо искать, во-он в том. Там Мальвина... вернее, как ее... Не знаю, как ее зовут, но, короче, какая-то женщина с телескопом, она вам все расскажет, если видела. А может, это она и стреляла?!
Виктор осекся. Никто не воспринимал его всерьез, он должен был заметить это еще раньше.
— Да что за бред! — Он попытался вскочить, но сзади кто-то взял его за плечо и с силой гидравлического пресса вернул на место.
— Я не буду считать это попыткой к бегству, — благожелательно проговорил капитан. — Но только при условии, что подобные порывы не повторятся.
— Послушайте... — Виктор скрипнул зубами. — Послушайте, как вас?.. Простите...
— Можно Игорем Сергеевичем.
— Игорь Сергеевич! Вам не кажется, что всё это немножко странно?
— Немножко — да.
— Я пришел к Лёхе... к Алексею Шагову. Где-то около полудня. Мы договаривались, он меня ждал. Даже не сегодня ждал, а еще на той неделе, но раньше я не мог. Ладно, если честно, я мог бы и раньше, но мне не очень хотелось. Короче, сегодня я приехал, и мы гоняли его скрипт. Любительский морфоскрипт, — уточнил Виктор. — Я его тестировал по просьбе Алексея. Смотрел, что там можно изменить, что лучше выкинуть... и так далее. Я ему не первый год помогаю. Бесплатно, по дружбе.
— А вообще за это платят? — осведомился капитан.
— Я этим и зарабатываю. Ну, в основном. Сам тоже создаю иногда... так, кое-что... Но не бестселлеры. И поэтому мне комфортней заниматься технической работой. Некоторые думают, что морфоскрипт — это сочинение одного человека. На самом деле это целая индустрия, куча разных специалистов. Хотя бывают и авторские проекты. Нет, я куда-то не туда углубился...
— Продолжай, — поддержал Коновалов.
— Сегодня мы с Алексеем погоняли его скрипт. Потом начали обсуждать. Он принес выпивку. Мы всегда так делаем, это не то чтобы традиция... хотя да, можно сказать, традиция.
Виктор с раздражением отметил, что продолжает болтать лишнее. Не такое лишнее, что следствие могло бы использовать против него, а просто — лишнее. Кому в этой комнате было интересно, чем он зарабатывал, о чем они спорили с Лёхой и сколько бутылок «Джека Дэниэлса» они успели выпить с тех пор, как Алексей обнаружил в себе дар морфоскриптера?
— Вы распивали спиртные напитки и спорили, — прокомментировал капитан. — О чем конкретно?
— Почему обязательно спорили? — насторожился Виктор.
Через дверной проем он увидел, как на кухне появились сложенные носилки. Их прислонили к шкафу так, чтобы осталось лишь занести в кабинет и разложить параллельно телу. Кажется, криминалисты уже закончили.
— Я объяснял Алексею, что все его скрипты страдают отсутствием мотивации, — подавленно произнес Виктор. — Пытался ему это втолковать уже в сотый раз, наверно. Он создает какие-то вычурные интерьеры, но без внятных драйверов эта красота гроша ломаного не стоит. Обычному пользователю там нечего делать, там никогда ничего не происходит... Я не слишком многословен?
— Подробности — это всегда хорошо. Ни одно слово из твоего рассказа не будет упущено. — Коновалов похлопал себя по груди, вновь напоминая о работающем коммуникаторе. — Если я правильно понял, Шагов постоянно допускал одни и те же ошибки. Тебе это надоело. Ты усомнился в его способностях. Это и привело к ссоре. Алкоголь обострил...
— Да не ссорились мы!
— Не ссорились, говоришь... — вздохнул Коновалов.
Он молча взялся за спинку второго кресла, подкатил его к Виктору и уселся напротив — всё это было сделано нарочито медленно, как будто полицейский не хотел отнимать у подозреваемого последний шанс.
— Может, тебе невдомек, но сейчас опрашивают соседей убитого, — доброжелательно произнес капитан. — У нас уже есть свидетельские показания. Звукоизоляция здесь хорошая, и если люди слышали крики, значит это были именно крики, Витя.
Задушевный тон Коновалова и его ненавязчивое, как бы отеческое тыканье резко контрастировали с тем, что он говорил. Похоже, он уже сделал все выводы и теперь заботился лишь о том, чтобы окончательно их закрепить — и закрыть дело на месте. Когда-то Виктор участвовал в большом проекте, где в сценарную группу входил отставной полицейский. Интересными историями тот пенсионер не побаловал, зато просветил по части уловок, которые помогают следователям оптимизировать работу. Например — сочувственный разговор под запись без адвоката.
Виктору это было ясно с самого начала. Лишь одного он не мог понять: зачем?
— Зачем, Игорь Сергеевич, вы это делаете?
— Что именно? — оживился Коновалов.
— Игнорируете бесспорные факты. В окне дырка, я сам ее видел. Лёху... Алексея Шагова застрелили из дома напротив. У него на затылке выходное отверстие от пули. И вышла она вон туда, — не двигаясь, Виктор показал пальцем на стену с плакатом.
Капитан перевел тяжелый взгляд на постер и снова вперился в Виктора.
— Что с телом? — обронил он после паузы.
— Повреждение затылочной кости, — отозвался медик. — Обычной бутылкой так проломить череп сложно. Но, учитывая квадратную форму емкости...
— Ясно. Что с окном?
— Стекло целое, — доложил криминалист. — На внешней стороне след от разбившейся мухи. Старый, давно засох.
— Муха? — простонал Виктор. — Какая муха?!
— Возможно, шмель или стрекоза. Довольно крупная.
— Какие еще стрекозы? Здесь двадцать шестой этаж!
— Ну и стена на всякий случай, — перебил Коновалов.
Не дожидаясь ответа, Виктор судорожно обернулся и обнаружил, что кровь с постера исчезла. Вернее, крови-то было достаточно, но — лишь нарисованной. Настоящих потеков там не оказалось. Не было и куска кожи, от вида которого он недавно чуть не потерял сознание.
Не было. Ничего этого не было.
Капитан поднялся и дал знак кому-то за спиной у Виктора.
— Гражданин Сигалов, вы арестованы по подозрению в убийстве Алексея Шагова. Если у вас нет денег на адвоката...
— Погодите, Игорь Сергеевич! — отчаянно воскликнул Виктор. — Что вы дурака-то валяете!
— Гражданин следователь, — поправил его Коновалов. — Хотя следователем я у тебя буду не долго. Тут всё ясно, как божий день.
На запястьях у Сигалова ляскнули пластиковые браслеты. Невесомые наручники с упругими вкладками на внутренней поверхности почти не ощущались, но Виктор сразу почувствовал что-то другое, более важное. Какое-то новое качество, в котором ему предстояло находиться неизвестно до каких пор.
— Да проверьте же дом напротив!
— Свидетельницу тоже опросили, — заверил полицейский.
— Мальвину? И что она?..
— Подтвердила всё то, что сообщила ранее. Она нас и вызвала. Вперед, Сигалов. На выход! Проблемы у тебя уже есть, не создавай новых.
Виктор в последний раз оглянулся, словно надеялся, что неведомая Мальвина увидит его в свой проклятый телескоп и прочтет по губам: «Что же ты, сволочь, им про меня наплела?», однако санитары, поднимавшие носилки, заслонили окно, а в следующую секунду кто-то уже взял Сигалова за локоть и подтолкнул к двери.
Кроме Виктора и капитана, в лифте оказались еще двое полицейских. Тот, что встал справа, был ярко-рыжим. Золотая подсветка кабины искрилась в его огненной шевелюре, отражалась в зеркальном потолке и рассыпалась по хромированным стенкам кабины, вызывая какие-то необъяснимые праздничные предчувствия.
Пол ожидаемо ушел из-под ног, но ощущение потери веса непривычно затянулось. Коновалов стоял с отрешенным видом — вероятно, он был занят чем-то своим, не имеющим отношения к службе. Его подручные, отраженные в полированной стенке, казались манекенами с одинаковыми розовыми лицами. Цифры на табло мелькали с такой скоростью, что взгляд не мог их зафиксировать. Виктору подумалось, что раньше он успевал следить за сменой этажей. Впрочем, он не был в этом уверен до конца... Но вот ускорение кабины точно должно было прекратиться — однако по-прежнему не прекращалось.
Неприятная легкость в теле и пронзительный желтый свет натолкнули Сигалова на мысль о том, что его восприятие реальности изменилось. Мысль эта не была неожиданной, наоборот — она давно просилась наружу, стучалась в невидимом коконе еще во время допроса и вот теперь наконец-то проклюнулась, Виктор сумел ее сформулировать.
Это было сомнение... Нет, скорее, это была уверенность в том, что он не принадлежит самому себе. Виктор пошевелил пальцами и отметил, что они его слушаются. Он слегка прикусил губу, напряг ноги, незаметно ущипнул себя за живот — тело повиновалось, чувствительность кожи не снизилась. Все было в порядке, ни один врач не понял бы, что тревожит Виктора. А тревожило его то, что, ущипнув себя и удостоверившись в нормальной реакции, он уже через секунду переставал в это верить. Он не смог бы сказать, было это в действительности, или он только собирался все это сделать — ущипнуть, прикусить и... что еще?.. Он уже не помнил. Разница между поступком и намерением истончилась до прозрачной мембраны, видимой только тому, кто его контролировал, а для Виктора она исчезла. Хотел почесать руку или на самом деле почесался? Он не мог этого знать, как коммуникатор не знает, почему он лежит то в кармане, то в ладони и по чьей воле он звонит.
«Вот так, наверно, и сходят с ума», — отстраненно подумал Виктор.
— Да, конечно, — отрывисто произнес Коновалов. — Закончили. Через полчаса, если без пробок.
Его отражение в хромированной стенке было похоже на песочные часы: тело усохло до бутылочного горлышка, а голова с трубкой возле уха растеклась к потолку.
— Проблем не будет, материалов достаточно, — уверенно продолжал капитан. — Нет, это уже завтра, сегодня не успеть.
Коновалов закончил разговор и спрятал коммуникатор во внутренний карман плаща. Виктор удивился, зачем так далеко убирать трубку, если каждые пять минут приходится ее заново доставать. Впрочем, эта мысль была такой же необязательной, как и предыдущие. Словно кто-то специально отвлекал его от чего-то более важного. Оно, важное, постоянно ускользало от Сигалова, из-за ощущения собственного отсутствия он никак не мог сосредоточиться.
Кабина с непрерывно мелькающими цифрами на табло казалась несуществующей, и в то же время она была единственной точкой опоры, за которую Виктор мог бы поручиться. Чтобы вывести себя из этого мучительного состояния, он опять пошевелился: всем телом, стараясь внушить себе, что чувствует кожей одежду, что все вокруг реально — и лифт, и он сам, стоящий в лифте, и спутники Коновалова, чьи лица застыли в полированной панели двумя розовыми пятнами. Это напоминало отчаянную попытку проснуться, когда догадываешься, что видишь паршивый сон, но открыть глаза не хватает сил.
Дрейфующее сознание Виктора вцепилось в последнюю надежду: всё это могло оказаться сном — не только летящий в бесконечном пространстве лифт, а вообще всё, начиная с того момента, когда Лёха рухнул на пол и по паркету растеклась кровь.
Едва Сигалов об этом подумал, как тело вновь приобрело привычный вес. На табло вспыхнула двойка, а за ней, после невыносимой паузы, единица. Кабина толкнула в пятки, и двери раскрылись — впереди была просторная площадка первого этажа. Ожидавший лифта невзрачный мужчина с тонкими усиками и винтажным портфелем заинтересованно оглядел Виктора и остановился на его запястьях. Сигалов собрался иронически развести руками, но браслеты не позволили.
Это не было сном.
— Отойдите с прохода! — велел Коновалов, и мужичок проворно посторонился.
Один из полицейских вышел вперед, второй толкнул Виктора в спину.
— Не может быть... — обронил тот. — Как нелепо...
— Знаешь, сколько раз я это слышал? — проговорил капитан. — Никто никогда не виноват, у всех всё случайно.
— Я не по труп.
— Да?.. А про что же тогда?
— Вот про это про всё... — Виктор обвел взглядом кабину, имея в виду не только лифт, а нечто большее, но следователь его, естественно, не понял.
— Шок, — констатировал капитан. — Скоро отпустит. Выходи быстрей, не трать мое время.
Виктор даже не пытался рассказать, что он пережил за те несколько секунд, пока лифт несся в шахте с двадцать шестого этажа. Во-первых, полицейских это вряд ли волновало, но была и вторая причина, более весомая. Никто, кроме морфоскриптера, не понял бы, о чем он толкует. Состояние, близкое к трансу, которое Сигалов только что испытал, было, в общем-то, обыденным для любого, кто занимался сочинительством. Одной ногой в реальности, другой в создаваемом мире — так и возникали скрипты: в полубреду, на границе между сном и явью. Но это никогда не наступало само, бесконтрольно, иначе все морфоскриптеры заканчивали бы в психушке. Хотя Виктор считал, что некоторым его знакомым давно уже пора. Но, разумеется, не ему. У него-то всё было в порядке.
— Шагай резче! — раздражаясь, бросил Коновалов. — Не вынуждай применять