Шпилевое братство

Словарь шпилера

Андердоги — команды, шансы которых на успех, по мнению общественности, незначительны.

Букмекеры — люди, дающие жизнь и отнимающие ее. Каста, государство в государстве, обезличенная машина. Те, кто предлагает шпилеру коэффициенты в обмен на душу и деньги. Те, против кого воюет шпилер и без кого сойдет с ума от тоски.

Верняк — ставка на матч, исход которого не вызывает сомнений. Плохо оплачивается — коэффициент низкий.

Верх/низ, вершок/низок, верховой/низовой — общее число голов, фолов, желтых карточек и прочей ерунды относительно порога, предлагаемого букмекерами. В футболе порог обычно 2,5 гола за игру. Если не забивается вообще ничего или забивается один-два мяча, то это — «низ», три и больше — «верх». См. тотал.

Грузить — бросать пачками, килограммами и центнерами деньги на определенную ставку. Как правило, зная результат заранее. См. договорняк.

Договорняк, договорнуха, договорный матч — матч с результатом, оговоренным заранее представителями играющих сторон.

Догоняться — повышая сумму, продолжать ставить против фаворита, даже если он выиграл — ведь должен же он рано или поздно слить.

Доезд, доезжать — эйфорический момент в жизни шпилера, когда ставка выигрывает. Любовные утехи с Клаудией Шиффер, Наоми Кэмпбел и Линдой Евангелистой (даже вместе взятыми) не способны доставить и десятой доли наслаждения от «доезда».

Контора — среда обитания шпилера, то же самое, что небо для пернатых, вода для рыб и грязь для свиней. Создана и функционирует на деньги букмекеров.

Коэффициент — магическое число, заранее объявленное букмекерами. На него умножаются деньги шпилера при выигрыше.

Лайвскор, www.livescore.com — сайт, на котором результаты всех матчей даются в режиме он-лайн.

Линия — все матчи с коэффициентами и вариантами для ставок. Что-то вроде ладони для хироманта.

Натягивать — мобилизовывать все физические, душевные, метафизические, социальные (да какие угодно!) силы для того, чтобы ставка сыграла.

Помойка — слабенькая команда или команда, которая мешает шпилеру доехать, — в зависимости от ситуации.

Проход — победа в плей-офф не по итогам основного времени матча.

Расход — не проиграл и не выиграл. Попереживал и получаешь свои деньги обратно.

Рубль девяносто (как пример) — коэффициент 1,9.

Сдача — подлое и осознанное поражение какой-либо команды за земные блага или за компенсацию в будущем. См. договорняк.

Ставка — насущный хлеб шпилера. Поставить — то же самое, что почистить зубы утром и вечером.

Тотал — со стороны букмекеров порог на голы, очки, фолы, карточки, штрафное время и т.п. Все, что по ту сторону «тотала» относительно ставки шпилера, — бездна.

Фавориты — те, чья победа более вероятна.

Фарт, фартовый — везение, везучий.

Фора — льгота в виде нескольких голов, предоставляемая букмекерами в пользу более слабой команды.

Хачик (сокр. хач) — кавказец, национальное большинство в любой конторе.

Чистая победа, чистый (далее следует название) — просто победа какой-либо команды, безо всяких фор. Торжество категоричности.

Шпилер, шпилить, шпилевой — от нем. spieler — «игрок», «играть», «игровой». Шпилер сделал смыслом жизни азарт.

Экспресс — одновременная ставка на несколько разных матчей с умножением коэффициентов друг на друга. Развлечение для алчных или чересчур азартных.

Фрагмент 1. От Большого взрыва и до конторы

Даже жизнь Соломона имеет смысл. Люди смеются, когда мы гуляем с ним. А я?.. Тупиковая ветвь в развитии человечества. У меня ни детей, ни жены. Я без родителей. Так только в сказках бывает, чтобы показать, как положительному герою плохо. А потом на контрасте все закончится хорошо. Герой в шоколаде, вокруг него кисельные берега с вмонтированными элементами джакузи… И медовые реки, в которых он купается с барышней. Она для национального колорита в кокошнике.

Так вот, я тупиковая ветвь. Когда-то был Большой взрыв, началась эволюция, динозавры всякие бродили, птеродактили кружили, мамонты и неандертальцы друг друга волтузили. Потом возникли современные люди. Я даже читал в Интернете, что у всех одна мама — из Африки. Да, точно, на mail.ru была статья. И вот я легко представляю себе огромное древо человечества. Скромные обывательские побеги — максимум с двумя отростками. Мощные плодовитые сучья бизнесменов и олигархов, от браков и внебраков которых отходят десятки жизнеутверждающих ответвлений, дающих, в свою очередь, сотни других… И тут я — где-то с краю. Я — тоненький, хрупкий стебелек, на который садится мерзкая ворона и гадит, гадит.

Надо незаметно зайти в контору и обтереться. Увидят — засмеют. Плохо, конечно, быть тупиковой ветвью!

Фрагмент 2. Нефарт в кружевах

Наглый нефарт — эта ворона! А у самой конторы еще и киоск. Безобидный хлебный киоск. Без особого голодранства и нищих. Для среднего класса. И тут вдруг старушка просит на хлеб пять рублей — ей, видите ли, не хватает. И старушка какая-то странная. Как будто из сундука достали. Вся в кружевах.

И надо просто сделать вид, что не заметил ее. Или нахамить! Если бы она была без кружев, то точно бы послал. А раз с кружевами, то неудобно. Кружева — это круто, если разобраться. Специально, наверное, напялила, чтобы культурных людей в смущение вводить. Да еще и господином назвала. И черт с ними, с пятью рублями, я ей десятку дал, но она при этом своей рукой в кружевной перчатке дотронулась до моей руки! Эта столетняя ведьма наверняка утащила всю мою энергетику. Фарт точно ушел! За один и один — сегодня даже не стоит соваться в контору. Бесполезняк… Мы — это совокупность тех, с кем сталкиваемся или столкнулись в жизни. В особенности, кого коснулись. А тут такой лузерский контакт. И еще ворона нагадила…

Старушка начала благодарить:

— Спасибо вам, меланхоличный молодой человек! Не поддавайтесь сплину. Счастливого вам Рождества!

Какое еще Рождество?! Что за фигня! Меня «раздела» не нищенка, а сумасшедшая. И тут стал накрапывать дождь. Старушка раскрыла зонтик и учтиво поклонилась на прощание. Если я не спрячусь в «Вертепе», то на меня наедет машина.

Фрагмент 3. Жизнь за мотив

Ля-ля-ля. Ля! Ля!! Я понял, что прихожу в контору исключительно ради этого мотивчика. Три года с хвостиком не понимал, а сегодня прямо-таки осенило. Я не прожигал жизнь, а приобщался к прекрасному — слушал музыку. Ставочки, выигрыши, матчи все эти бесконечные, многоэтажные «линии», плазмы, укорачивающие футболистов, — они красивый повод. Главное — момент, когда я проскакиваю металлодетектор, сгребаю ключи и мобильный со стойки охранника, спускаюсь по первому лестничному пролету, поворачиваю направо и… Тут-то она меня и схватывает. Словно восточная девушка с голым пупком и прикрытой платком нижней частью лица. Она встречает в прохладных покоях подобострастным взглядом, покачивает бедрами, поднося европейскому гостю пряности и тонизирующий чай.

Это правда — я гость, пребывающий в вечной праздности. Проблемный мир с бомжарами и рождественскими старухами, воронами, страдающими расстройством кишечника, — все это по ту сторону металлодетектора. А здесь нет бытовых забот. И времени не существует. В «Игровом вертепе» узнаешь о наступлении вечера только потому, что над стадионами включаются осветительные мачты.

Все это, конечно, прекрасно, но почему нет музыки?! Сломался автомат — за два и пять. И мне грустно, мне пакостно, я не хочу спускаться. Не хочу-у-у! Я бы, пожалуй, вернулся наверх, но там дождь, и к тому же мне надо обмыться после налета вороны.

В «Вертепе» почти все огромное подземелье обставлено игровыми автоматами. Закуток при входе — букмекерская контора. Деревянные столы и стулья. Здоровый экран и вокруг него четыре маленьких. Но музыки, конечно, не хватает. Ля-ля-ля. Ля! Ля!! Я больше нигде этот мотивчик не слышал. Наверное, его специально для автомата сочинили. И композитор имелся. Авторские отчисления получил и свалил на море. С подружкой. А люди тут по его милости дни и ночи в подвале проводят. Ла-ла-ла. Ла! Ла!!

Фрагмент 4. Хач — играч

Отмывшись в туалете, спустился к конторке и взял «линию», вызвал официантку. Сначала я делаю заказ, а потом, пока еда готовится, изучаю «линию». Но сейчас все набекрень — сначала ворона, потом старуха, теперь нет музыки. Надо окончательно все перемешать, и тогда, может, привлеку фарт нестандартными ходами.

— Здравствуйте. Что будете?

Кристинка. Мила, но ей надо больше следить за собой.

— Изучу «линию», потом закажу.

— А сейчас что принести?

— Я же сказал простым общенациональным языком — через десять минут подойди.

Они привыкли к тому, что на них кричат и раздражаются. Они не обижаются — за один и пять. На них и матом можно… Тут все на них матом, а они ничего — улыбаются. Ладно, дам побольше чаевых. Подсел Хвича. Хвича — шпилер. Предложи поспорить на доллар против ста, что у его жены кровь не красная, а, скажем, коричневая, и он, чтобы доказать свою правоту, распотрошит ее так, что Чикатило в гробу стошнит. Раньше Хвича торчал на наркоте. Обкатал, как он утверждает, все доступное на российском рынке. Соскочил. Но недолго был обычным человеком. Казино его крестьянскую душу пугали — огни люстр, ковры, крупье в белых рубашках… Хотелось чего-то попроще. И попроще появилось.

Как только Москву подсадили на Джек-поты, Хвичу снова потянуло в омут. Он нырнул. Глубоко-глубоко. Но вместо того чтобы потонуть, начал плавать. С удовольствием. Находя коряги, под которыми уместно отдохнуть, и большие акватории, где можно порезвиться. С автомата можно пересесть за дубовый стол в букмекерском отделе «Вертепа», потом опять постучать по кнопкам.

Хвича пробовал лечиться. «В клинике доктора Розанова лежала!» — восклицал он с трепетом. Но ничего не помогло. Доктор Розанов — крайний аргумент. Последний. Если Розанов не сладил с однорукими бандитами, то значит, человек терял всяческую надежду. То есть надежда оставалась, но в иной плоскости — если не в автоматах, то хоть в тотошке. Конечно, Хвича в футболе полный дундук, но это его не смущает — главное играть. Во что — все равно!

У Хвичи, как у всякого омосквовевшего хачика, имеется бизнес: то ли сеть автосервисов, то ли автосалонов, то ли и то и другое; то ли все это вместе, но не сеть, а в единичном экземпляре. В общем, ему есть на что жить и на что играть. В целом Хвича славный парень, но славный на расстоянии. Во-первых, он, кажется, не обременял себя гигиеной с тех пор, как спустился с гор. Да и там, я сомневаюсь, что пользовался мылом. Во-вторых, Хвича рвется что-нибудь узнать о футболе, чтобы сделать верную ставку. Ему кажется, что кто-то рядом, где-то за соседним столиком, владеет информацией, но скрывает ее. Надо втереться в доверие, побазарить, и человек раскроет тайну. Хвича не верит, что команды собираются играть по-настоящему, и что никакой серьезный человек не утвердил заранее счет. У хачиков же в горах все схвачено и повязано!

И вот Хвича заискивающе пристраивает свою помидороподобную задницу рядом. И начинает издалека — потом перескакивает на футбол, как бы невзначай увидев «линию». Ритуал один и тот же. У Хвичи даже есть сигнальная фраза: «Что про голы люди говорят?» И тут его можно послать. Беззлобно. Он уходит к автомату. Автомат не обидит. И Хвича шпилит, шпилит…

Хвича — безусловный чемпион «Вертепа» по времени, проводимому на его территории. Он бывает здесь чаще многих сотрудников. Хвича пофигист. Азартный человек должен быть в частностях флегмой. Иначе взорвется от постоянного напряжения. Хвича не в нашем братстве. Он в ближнем кругу. Всегда под боком, но не более. Руку я ему, понятное дело, стараюсь не подавать — от нее везения не прибавится. Но когда он (примерно два раза в год) срывает Джек-пот, я обязательно подхожу к нему первым и протягиваю ладонь. Надо ловить момент!

Фрагмент 5. Джунгли и дух Стрельцова

Публика в «Вертепе» разнообразием не поражает. Ротации никакой. Все свои. Все сами по себе. Народ ходит в «Вертеп», как на работу. Я бы даже сказал, на вредное производство. За вредность иногда неплохо платят. Увольнения на этом вредном производстве редки. Разве что из-за смены места жительства. А в целом коллектив сформировался. Многих знаю еще по «Острову сокровищ» и по «Метле». Появляются новички — правда, они совсем гашеные. Тени какие-то бродят вокруг, матерятся, играют длинными «экспрессами». На все, что движется.

Конечно, и в массовке есть занимательные фигуры, на которые для увеселения стоит обратить внимание. Есть старик Пряников в очках с дужками, прикрученными к окулярам проволокой. Старик, думаю, ставил еще на Стрельцова. Ставит неожиданно. Редко. Нет его неделю-другую в «Вертепе», а потом вдруг объявится и на бейсбол положит двести рублей. Хотя ни одной фамилии, наверное, не знает. И хотя Пряников дремуч, как папоротник, в основном выигрывает. Известное дело — дуракам везет. Или дух Стрельцова дает правильные советы. Он на том свете, видимо, в курсе будущих событий.

Захаживает в «Вертеп» и Кулачов — полковник в отставке. В восьмидесятых чадил в Африке военным атташе. Сейчас позванивает друзьям, оставшимся в якшавшихся с социализмом странах. Они его консультируют по поводу нюансов и тонкостей черного футбола. Подкидывают инфу по договорнякам. В странах, не причастных к социалистическим преобразованиям, у Кулачова остались враги. Против кого воевал или разрабатывал военные операции. Он и им звонит. И тоже консультируется. И они по старой памяти помогают. Получается, на Кулачова работает вся Африка.

Он с удивлением смотрит на то, как мы расписываем коллективный «экспресс», а потом бормочет: «При чем тут «Реал», когда есть дармовое Зимбабве за два и два?» И ведь Зимбабве действительно натягивает Габон. И Кулачов с помощью Зимбабве срывает барыш, в десятки раз превышающий среднестатистическую зарплату в Зимбабве.

В «Вертепе» блуждает легенда о Кулачове. Однажды в лесу, когда его отряду приходилось от голода есть кору, полковник набрел на дикое и невоспитанное племя. Племя отказывалось помогать пищей маленькой революционной бригаде и было настроено враждебно. Вдобавок закончились патроны. Тогда Кулачов вызвал на схватку вождя и положил на лопатки. С тех пор Кулачова там считают богом, разработали ритуал в его честь и раз в году ждут его нового появления.

Подозреваю, что шаманы племени имеют крепкие, устоявшиеся деловые связи со всякими темными силами, патронирующими племя, а те помогают Кулачову делать ставки. Сам он объясняет свой успех на африканском фронте отличной информированностью, но мне не верится. Мне кажется даже, он ошибочные ставки делает специально — чтобы хоть иногда проигрывать и чтобы ему не дали «черную метку» в «Вертепе», а то он способен разорить контору. Конечно, «черная метка» не смертельна. Мало ли вокруг игровых заведений — из всех не выгонят. Да и через Интернет можно делать ставки. Но в «Вертепе» уж больно приятная компания! Это Кулачов сам так считает.

Фрагмент 6. Кубок Actimel по лузерству

Кулачов любит со всеми беспредметно потрепаться. Со всеми, за исключением Ванечки. Ванечку он считает нытиком и пораженцем. Ванечка беден и всем недоволен. Прежде всего, тем, что проигрывает. Он ставит только на «верняки» за смехотворные коэффициенты. Но «верняки», стоит только Ванечке положить на них глаз, мгновенно становятся «неверняками»! Фавориты деградируют, утрачивают навыки, накопленные годами упорных тренировок, и позорно проигрывают на последней минуте. Ванечка сразу подозревает их в сдаче. Поскольку Ванечка постоянно проигрывает, под подозрением все. На провинившихся в дальнейшем Ванечка старается не ставить. Как будто им в наказание. Провинившихся все больше и больше, поэтому круг сужается. А это значит, что Ванечке рано или поздно придется завязать со шпилерством или устроить амнистию падшему футбольному человечеству.

Зато Ванечка заботится о семье, покупает только полезные продукты. У него всегда можно узнать про калорийность, про совместимость с другими ингредиентами, про отношение к данной пище «Гринпис». Мне кажется, у Ванечки настолько нездоровое отношение к еде потому, что у него все время понос. Только пообедает в «Вертепе» — и сразу в туалет. Каждый раз говорит, что больше здесь не будет питаться. Только дома… Ну и пусть там проводит Кубок Actimel — полезные бактерии против болезнетворных микробов. Победителю — желудок на растерзание.

Ванечка — ученый. Вернее, называет себя ученым. Так и говорит: «Мы, ученые…» или «У нас в науке». Наверное, из-за этого мы и терпим его склочный характер. Он может, когда еще не проигрался и только-только сделал ставку, рассказать что-нибудь захватывающее. Откуда-нибудь из римской истории. Ванечка занимается разными древними манускриптами. Ты заполняешь квиточек ставки, а Ванечка тебе под руку с легким скепсисом: «А вот Нерон на твоем месте взял бы «Ньюкасл» за рупь девяносто… Почему?» И понеслась байка из глубины веков. После этих рассказов мне кажется, что исторические деятели тоже потихоньку шпилят совместно с нами.

Иногда Ванечка впадает в мечтательность и говорит: «Надо бы поставить на «Манчестер», в Манчестере такой книжный музей — мечтаю туда попасть, а заодно и на футбол сходить». В таких случаях мы его посылаем за пивом на галерею к барной стойке. Зарплата у Ванечки муравьиная. На нее прожить чисто теоретически невозможно, а еще и играть… Поэтому Ванечка приторговывает древностями. Он всегда выберет «жизнь — дерьмо» за один и три, когда можно рискнуть и поставить на «жизнь — прекрасна» за три и шесть. Я смело пожимаю ему руку, потому что эта медуза не в состоянии отобрать у меня энергетику. И ни у кого не отберет. Но и не даст, конечно, ничего. Расход!

Ванечка считает, что в истории люди остаются благодаря удачным афоризмам.

Фрагмент 7. Исторический скот

Еще один боец «Вертепа» — Клипотин — как раз удивляет лишь словом. Нимало не заботясь о том, чтобы подкрепить его делом. Одним делом он, впрочем, поражает воображение: Клипа любит сожрать мороженое и запить пивом. А вот его высказывание для истории… Цитирую с кавычками и с пиететом: «Футбол любят за то, что он позволяет на два часа стать полнейшими скотами всем-всем-всем». Ни убавить, ни прибавить! А когда идет плей-офф крупного турнира, если повезет, можно оскотиниться и на три часа — с овертаймом и серией пенальти.

К самому Клипотину афоризм имеет непосредственное отношение. Клипа — славный малый и вместе с тем абсолютно аморальная личность. Он как-то предложил конторе принять такую ставку: «Реал» забьет больше «Нефтехимика»… Хоккейного «Нефтехимика». За рупь восемьдесят. И там приняли. Дурачье! Доехал Клипа — без проблем. «Нефтехимик» играл с «Ладой» Воробьева, а «Реал» дома с какой-то помойкой. Дармовая ставка! Это вообще его любимые слова — дармовая ставка…

Клипа увлекается ровно на минуту, а вне этой минуты все сущая ерунда. Короче, это Карлсон, который жил на крыше, потом потерял пропеллер, вместо него получил российский паспорт, стал ходить по саунам с девочками, пить водку, материться и получать «откаты» на государственной службе.

Хотя втайне я согласен с Клипой… Иногда важно почувствовать себя скотом. Но многие смотрят игру по телику и с другой целью. Из-за желания восстановить справедливость. Ванечка такой. В жизни справедливости, конечно, нет, да и в футболе дерьма хватает. Зато там есть повтор! Смотришь повтор и понимаешь: судья — тварь продажная и дал липовый пеналь. Матч не переиграешь, но хотя бы получаешь моральное удовлетворение. Повтор вроде Страшного суда. Торжество истины на отдельно взятом участке жизненного фронта!

Фрагмент 8. «Экспрессивные» выходные

Клипа, Ванечка и я — мы братство. Несерьезное… Нас, конечно, ничто не вязывает. Кроме одного обстоятельства. В выходные мы сообща чертим «экспресс». Если у Ванечки нет денег, он отрывает от семьи последнее или даже занимает. И по Ванечкиным меркам, он дает на коллективные «экспрессы» целые состояния. Но и выигрывает он в основном с нами. Сольная карьера в «Вертепе» у него не складывается. С каждым пунктом экспресса» должны согласиться все трое — только так