Убить убийцу

УБИТЬ УБИЙЦУ!

П.Амнуэль

Израиль. 10 АПРЕЛЯ 1988 ГОДА, 10 ЧАСОВ

Глава армейской разведки Аман Амнон Липкин-Шахак был настроен решительно. Ранним утром, когда он вошел в свой кабинет, явился на доклад руководитель североафриканского отдела и молча положил на стол папку с расшифровками вчерашних телефонных разговоров Абу-Джихада, руководителя военного отдела Организации освобождения Палестины. Второй после Арафата человек в организации принимал звонки с поздравлениями по поводу удачного завершения операции по захвату заложников в Димоне. Не только принимал, но и сам звонил — в Лондон, Париж и Найроби. Разговаривал с тамошними представителями ФАТХа, говорил сурово, как и подобает руководителю, только что одержавшему важную победу и теперь готовому спустить семь шкур с подчиненных, которые проявляют недостаточную активность.

— В десять, — сказал генерал, — я буду у Шомрона. Мне нужны две вещи. Первая: дело Абу-Джихада в полном объеме, со всеми выводами и рекомендациями. И вторая: созвонитесь с Ами, он тоже будет на встрече, попросите, чтобы он привез разработки по плану Берег.

Когда полковник вышел, Липкин-Шахак начал перелистывать утренние газеты. Слишком много шума, — подумал он, — репортеры только мешают. Они, конечно, создают общественный фон, иногда помогают вводить противника в заблуждение своими не всегда продуманными версиями. Но часто эти акулы пера выпытывают то, что не хочется говорить. Не секреты, конечно, — речь идет о личных мнениях, пристрастиях. Репортеры играют на эмоциях, и часто им это удается. Позавчера, разговаривая с молодым человеком из Маарива, Меиром Ливни, генерал сказал: Главарь террора — подходящая цель для ликвидации. Всякий, кто борется с нами террористическими методами, должен быть уничтожен. 

Верно сказал, как думал. Верно, но не во-время. Поддался эмоциям. Если бы эти же слова произнес кто-нибудь из политиков, левых или правых, все было бы воспринято нормально. Но в устах начальника армейской разведки фраза прозвучала как руководство к действию. Мустафа Суар, правая рука Абу-Джихада, мозг его команды, всегда державшийся в тени, наверняка насторожился и удвоил охрану шефа.

Но и отклыдывать операцию нельзя. Все уже впритык. В конце апреля Абу-Джихад подпишет купчую на новый дом, где уже идет ремонт. И если он переедет, все осложнится во много раз.

На вилле в Сиди Бу-Саид все уже отработано. Генерал вспомнил, сколько нервов ему стоил прошлогодний инцидент с Ави Маркишем. Ави, разведчик с десятилетним стажем, едва не провалился на пустяке. Работал он, конечно, в контакте с людьми Мосада, те ввели его в курс дела, когда прошлой зимой (когда же это было? Да, 13 февраля, чуть больше года назад) Ави прилетел в Тунис из Гонконга, предварительно открыв счет в тунисском отделении банка Националь. Звали Ави тогда Луисом Деспардом. Прибыв в столицу Туниса, он открыл экспортно-импортную фирму и очень быстро вышел на контакты с людьми, которые поставляли в те месяцы на виллу Абу-Джихада новую сантехнику. Сантехника у Ави была лучшей в Тунисе и, не исключено, — во всей Африке.

От Мосада в те месяцы резидентом сидел Коби Амнон, отличный парень, но с непривычными для Липкин-Шахака представлениями о взаимопомощи. Точнее, не о взаимопомощи даже, а скорее — о стиле взаимодействия Мосада и армейской разведки. Когда прибыл Ави, Амнон уже имел практически полную схему расположения внутренних помещений на вилле и даже знал о существовании двери, специально прорубленной по заказу Абу-Джихада в задней стене дома, той, что выходила в сторону гаражей. Однако делиться информацией с Ави Амнон не собирался. Помощь в знакомствах — пожалуйста, с нужными людьми Амнон свел армейского разведчика без проблем. А дальше — разбирайся сам.

И ведь при всем, при том, случись какая-нибудь неприятность, тот же Амнон бросится на помощь, не задумываясь над тем, что, возможно, именно его действия и создали эту критическую ситуацию.

В мае Ави докладывал, что в полученной им схеме помещений есть расхождения с данными Мосада. Не совпадали и сведения о том, по какому распорядку действуют телохранители Абу-Джихада в обычные дни и в дни, когда на вилле собираются гости или официальные лица. Ни к чему хорошему это привести не могло, и не привело, конечно.

В июне фирма Маркиша закончила установку на вилле сантехники и получила через посредников новый заказ: Абу-Джихад пожелал поставить на крыше новые солнечные нагреватели израильского производства. Маркиш отказался, посоветовав южно-американский вариант, более дорогой, но зато его можно было заказать и получить без тех проблем, с которыми были связаны поставки в Африку любой израильской продукции.

— Послушайте, Луис, — сказал ему Абу-Джихад, когда они стояли на крыше и осматривали место для будущего солярия, — послушайте, меня не интересуют ваши проблемы. Меня не интересует, как и через каких посредников вы получите товар. Плевать я, знаете ли, хотел на все эти торговые ограничения и бойкоты. Я хочу мыть свою задницу водой, нагретой в еврейском бойлере.

— Хорошо, — пожал плечами Маркиш. — Попробую, хотя посредники наверняка возьмут хорошие комиссионные. Товар пойдет через Европу в Гонконг, а оттуда... Все равно, что чесать левое ухо правой рукой. У вас же есть контакты на оккупированных израильтянами палестинских территориях, не проще ли...

Глаза Абу-Джихада сверкнули:

— Не проще! Сколько вы хотите в задаток?

Маркиш не стал мелочиться, когда назвал сумму.

Мог ли он знать в тот момент, что Абу-Джихад не его первого озадачивал такой же просьбой? У Мустафы Суара была своя агентурная сеть, до которой в то время ни Аман, ни Мосад добраться не успели, и люди Абу-Джихада тщательно отслеживали действия потенциального поставщика израильских бойлеров.

Маркиш, не предупрежденный во-время коллегой из Мосада, начал действовать. Позвонил в дочернюю фирму в Гонконге, поднял на ноги людей в парижском отделении. И остановился, лишь получив неделю спустя четкий приказ из Тель-Авива.

— Нет, — сказал он Абу-Джихаду при встрече, — к сожалению, я не могу выполнить ваш заказ. В принципе, это возможно, но я рискую остаться без клиентов в арабских странах, а для меня это слишком большая потеря, и я не могу на это пойти даже ради тех денег, что предлагаете вы...

Пожалуй, чего недостает внедренному агенту во время операции, продолжающейся месяцы и годы, — так это самостоятельности. Липкин-Шахак понимал, что агенту и, тем более, резиденту на протяжении длительного