Как писать сценарии

Компьютерная верстка В. Бойкова

Алексан Аракелян

Как писать сценарий и снимать живое кино: Книга третья / М.:, 2015.

© Электронное издание. Алексан Аракелян, 2015

Все права защищены. Никакая часть электронного экземпляра этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Наш проект заинтересует Вас.

Мы живём в особое время, когда информационная доступность и технологии, позволяют нам пользоваться всем лучшим, что было создано за тысячелетия. По сути, мы должны были в духовности — культуре, пользоваться только экологически чистым продуктом. Но этого не происходит. Если вы захотите ответить на вопрос, что вам дают социальные сети, то ответ — это общение, и возможность творчества, но для того, чтобы творить надо учиться и учиться у лучших. Из культуры исчезло понятие насыщения символами через произведения и воспитание через лучшее.

Возможно уникальность этих инструкций состоит в том, что они дают возможность сразу начинать творить. Вся школьная программа, система воспитания и тому подобное настроено на то, чтобы создать творческое мышления у человека:

1. Человек начинающий творить — создает стержень мышления, когда жизнь начинается с нового проекта, потом он реализуется, и заканчивается и тут же начинается новый проект. И так всю жизнь. То есть вы проживёте не одну жизнь, а много, и это будет красивый путь.

2. Первая книга, как писать стихи — это инструкция, которая может создаваться только с практикой, или необходимо писать. Переложение мыслей, чувств, надежд, на бумагу, заставляет Мозг концентрироваться на главном, а с соединением чувств, он делает это главное красивым. Или если вы хотите жить красиво, то это зависит только от вас.

3. Где найти то, с чем можно сравнить, что вы чувствуете — у настоящих художников, писателей, а их не так много. Это даст вам самим создавать, но уже на уровне Великих художников. Что создавать — опять же свою жизнь.

Потребность в настоящем, создаст Заказ на настоящее — настоящие произведения, настоящее кино, а это в свою очередь потребует, чтобы кругом то же было настоящее и красивое, и Вы создадите Новый мир, где все будет настоящим. Это все может сделать СЛОВО.

Вы можете потратить 100 рублей и попробовать самим. Вы можете спросить у нас, и мы можем начать работать вместе, и это будет благодарный труд.

Пишите нам по адресу или звоните.

Школы, институты, университеты — сделайте у себя факультативы, и вы убедитесь, что трилогия инструкций в действии решит много вопросов обучения, воспитания. Приход в культуру в искусство в литературу через действие. Общение не на сленге, а на грамотном русском языке. Общение. Живое общение. Умение видеть сердцем-словами и определениями, насыщенным картинами — это главное, потому что это останется.  

Если вы хотите начать самим и захотите совета, то пишите, а, если хотите, чтобы это было красиво, то постарайтесь объяснить на бумаге или на экране, то, что вы чувствуете, а лучше это сделать вместе, потому что это даст больше, чем даёт вся система обучения.

Если Вы хотите жить красиво и, чтобы вокруг вас была это красота, она должна быть сначала внутри. У вас не будет горечи и грусти, потому что любое ваше чувство, срыв, это всего лишь конец одного проекта, и начало другого, которую вы можете создать сами, а в целом это Жизнь, насыщенная и полная.

Пишите нам!

alik57@inbox.ru

+7 (916) 400-88-19

Автор Аракелян Алексан Суренович — Член «Союза писателей России» действительный Член-корреспондент «Европейской Академии Литературы и Искусства».

Как писать сценарий и снимать живое кино

Снимаем кино

От автора

Когда я начал писать эту книгу, или инструкцию, я думал, что она будет идти легко, но она шла тяжело, потому что слишком много было оттенков, составляющих, которые надо было показать. Они появлялись все время, и надо было с ними справиться. Когда я начал писать о том, как создавать сценарный план, перевести его в рассказ, а потом — в сценарий, и далее составить план для съемок, то я понял, что все было правильно. Главное, что я хотел получить, то, что каждый человек мог снять свое маленькое кино. Но это было кино, которое с момента начала просмотра возвращало меня в то время, когда я был счастлив. И если бы я смотрел его с той, с которой был счастлив (неважно мы жили с ней двадцать или тридцать лет), то мы сразу попали бы в то счастливое время, и нам бы снова и снова хотелось туда, по-другому просто не могло быть, надо было только его снимать.

Второе, что я хотел — это уйти от вечных повторений и каждую свою мысль и чувство доводить до своего завершения. Потому что, когда ты пишешь, у тебя есть мысль, но она может не подтвердить ту цель или задачу, которую я перед собой поставил. Это для того, чтобы человек перестал оправдывать себя тем, что он не сделал или недополучил, чтобы он мог ставить вопросы и отвечать на них.

Поэтому кино, назовем это «кино», каждым интервью позволяет самому себе отвечать на те вопросы, которые волнуют, а также, как планируется их решить и когда. В этом случае осознание проблем не даст уйти от ответа перед самим собой, будет как волновать автора, так и создавать его, потому что перед следующим осознанием он должен будет ответить самому себе, почему не сделал то-то и то-то, а если сделал, то как быть дальше?

Определенность в жизни, четкость позиций, ясное видение своего будущего, распределение этапов и действий, достижений мысли — всё перед самим собой. Вместо ожидания жизни — план реализации. Обучение и получение уроков не абы от кого, а из лучших примеров, созданных человечеством. Возможность запустить в себе творца. Эта идея — главная в книге. И не для того чтобы выделиться, а для того, чтобы научиться жить наслаждаясь. В этом случае жизнь становится красочной, освещается всеми оттенками добра. Но умение не приходит просто так, этому надо учиться. Потому что ты получаешь стержень в жизни и исполнение твоих желаний, причем это можно сделать независимо от возраста. Вместо рассуждений, вместо метаний, вместо поиска пути — определенность и насыщенная эмоциями жизнь.

Я хочу уточнить, что не имею ввиду работу, ты можешь её менять или нет, это безразлично. Я говорю о жизни чувств, потому что по-настоящему живешь тогда, когда способен чувствовать. И чем глубже и многограннее ты чувствуешь, тем больше имеешь возможностей жить счастливо. Это не касается обладания вещами, — все, кроме вещей.

Любовь, риск, тоска и — преодоление, если в человеке будет стержень. Я еще раз хочу отметить, что не надо читать эту книгу, если вам неинтересно. Самое главное, чтобы вы сели и попробовали написать одну строку, и тогда вы начнёте менять свой внутренний мир, а следовательно, и то, что находится с вами рядом. Причём в сторону лучшую, чем до этого было. Вы продлите свою жизнь, потому что в свете пережитых чувств отдельные ее фрагменты будут возвращаться каждый раз, и каждый раз вы вновь переживёте их сызнова, как впервые.

Создавая эту трилогию, я пользовался тем стержнем, который подвинул меня когда-то к определённым поступкам. Это всего лишь предисловие, которое вы можете и не читать или прочтете потом. Главами и частями этой книги вы можете пользоваться выборочно, по мере того как у вас будут возникать вопросы. Хотя я всегда за то, чтобы один раз, но все-таки прочесть, если будет читаться.

У человека должен быть жизненный стержень, и этот стержень нельзя создать за один день и по чьему-то приказу. Этому стержню нельзя научить, как пытаются учить в школе, например, патриотизму. Есть нечто гораздо большее, чем вы должны насыщаться каждый день, и оно будет наполнять вас. Когда я писал эту книгу, мне захотелось пройти по пути моего взросления. Я вспомнил время конца шестидесятых и начала семидесятых. Тогда в домах только появился джаз. Послевоенные поколения, требовавшие новых форм познания мира, и наличие уже знакомых и привычных людям духовых оркестров вкупе дали возможность играть джаз.

Разные районы города иногда шли друг на друга, стенка на стенку, с дубинками и ножами. Волосы начинали стричь под «битлз», у сапожников заказывали тупоносые ботинки, носками вывернутые немного вверх. Так мальчики намного старше нас становились похожи на клоунов. Они выгоняли младших из дому и пытались самостоятельно играть и слушать джаз. Каждую субботу они собирались у кого-нибудь дома и танцевали танго.

Мне нравилось вертеться среди них, потому что взрослые девушки иногда обнимали меня и говорили: жаль, что я еще маленький, а то бы они любили меня. Я еще не понимал, но чувствовал волну другого тепла, которого не было у мамы или бабушки, или у моих тетушек. В этом тепле было что-то, чего я не мог понять, но мне это нравилось больше. Впечатление осталось: та теплая волна, которая шла от их тел, когда они прижимали меня к себе. Это было особое тепло. В их голосе была грусть, и я чувствовал это.

Мы ходили смотреть кино. Билет стоил десять копеек, это было доброе кино, как и черно-белые мультфильмы. Мы смотрели кино и про войну. Мы играли в войну и хотели быть героями. Любили парады и Новый год. В это время доставали яблоки, завернутые в газеты с лета, на рынке появлялись мандарины и хурма под названием «королёк».

Начиналась школа. Я помню, как девочки при виде нашей директрисы вставали и делали поклон. И это тоже было связано с теми откровениями, которые были у меня с детства, когда в перерывах между танго мне признавались в любви. И с девочками у меня была уже некая невидимая связь, от которой мне было тепло.

Город делился на районы, в каждом из них жил свой «вор в законе». Мы стали покуривать сигареты, пытались как-то освоить жаргон улицы, но это была другая жизнь, которая была любопытна, но мы все же знали, что она «не наша».

На базаре торговали импортными сигаретами и картами с голыми женщинами. Когда мы смотрели на них, в нас шевелилось что-то, казалось, готовое вывернуть нас наизнанку. Потом, когда я в первый раз увидел фильм Ф.Феллини «Амаркорд», то понял, что содержание его было отчасти похоже на то, что мы чувствовали. Да и сейчас, когда я смотрю его, я вижу мое время. Это не касалось того, что мы чувствовали к нашим девочкам, хотя когда мы танцевали с ними, старались прижаться посильнее. Кроме того, что уже было в нас, мы хотели уловить то тепло, которое носилось в воздухе вместе с мелодиями и кино.

Кино было много, и хорошего кино. Это было французское и итальянское кино и, как ни странно, теперь, когда его уже почти нет и нет тех актеров, когда я пытаюсь найти хорошие фильмы, я смотрю то, что было у нас раньше. Эти образы создали для нас мир женщины, и в нас жил этот культ образа женщины, который создавали те актрисы, из кино. О них я буду писать как о великих учителях нравственности, как и о том, что они принесли и почему они остались в памяти.

Я хочу остановиться на этом и еще раз подчеркнуть, что тогда не было «звезд» и понятия «звезда». И хотя фотографии киноактеров продавали на рынке, все равно нас не покидало ощущение открытия Женщины. С каждым фильмом что-то добавлялось к этой картине, ведь они были такими разными! Мы могли любить, но издали, потому что любая женщина, нравившаяся нам, мысленно получала те черты, которые приносили нам женщины с экранов, и в этом не было неудобства.

В городе было много кафе, там кофе стоило десять копеек. Всего лишь десять копеек, а родители на завтрак давали нам двадцать копеек, а иногда больше. Этого хватало на кофе, пока мы не начали курить, а курить мы начали рано.

Мы не ходили на уроки, шли в кафе, а потом — в кино, а потом... Мы меняли привычное кафе на другое, потому что у многих профессионалов были «свои» кафе. В одном собирались художники и скульпторы, в другом — поэты и учителя. Куда бы мы ни шли, мы вели разговоры об искусстве и о любви, а для того чтобы о них говорить, мы должны были много знать.

Книги. Я читал целыми днями, это были хорошие книги, они шли одна