Раздели мою печаль (Razdeli moju pechal')

сильной.

Светлана Талан

Раздели мою печаль

Роман

Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»

2017

© Талан С., 2017

© Shutterstock / allstars, chuanpis, обложка, 2017

© Книжный клуб «Клуб семейного досуга», издание на русском языке, 2017

© Книжный клуб «Клуб семейного досуга», художественное оформление, 2017

ISBN 978-617-12-4232-6 (epub)

Никакая часть данного издания не может быть

скопирована или воспроизведена в любой форме

без письменного разрешения издательства

Электронная версия создана по изданию:

У родині Мілани всі живуть за правилами батька-тирана. Дівчина дуже боїться його гніву і страждає від постійних принижень. Вона не в силах противитися, але потай мріє вирватися з дому і почати нормальне самостійне життя… Незабаром Мілана знайомитися з Володимиром, який пропонує поїхати разом із ним. Дівчина погоджується, але нова сім’я стала для неї такою самою кліткою. Прийде час, і вона наважиться на ризикований крок — утече із двома маленькими дітьми на руках… Доля змусить її змінитися і стати сильною.

Талан С.

Т16 Раздели мою печаль : роман / Светлана Талан. — Харьков : Книжный Клуб «Клуб семейного досуга», 2017. — 240 с.

ISBN 978-617-12-3950-0

В семье Миланы все живут по правилам отца-тирана. Девушка очень боится его гнева и страдает от постоянных унижений. Она не в силах противиться, но втайне мечтает вырваться из дома и начать нормальную самостоятельную жизнь… Вскоре Милана знакомиться с Владимиром, который предлагает уехать вместе с ним. Девушка соглашается, но новая семья стала для нее такой же клеткой. Придет время, и она решится на рискованный шаг — сбежит с двумя маленькими детьми на руках… Судьба заставит ее измениться и стать сильной.

УДК 821.161.1(477)

В 1948 году Генеральной Ассамблеей ООН была принята Всеобщая декларация прав человека, которая является международным правовым актом, провозглашающим права и свободу человека. Каждый человек имеет право на жизнь без насилия.

В 1959 году ООН приняла Декларацию прав ребенка, объявив, что ребенку принадлежат все права, указанные в Декларации прав человека.

По данным статистики Всемирной организации здравоохранения за 2013 год в мире до 76 % жителей в течение жизни подвергаются физическому или сексуальному насилию, а 102 государства мира по-прежнему не имеют специального правового положения, направленного на защиту от домашнего насилия.

В мире ежегодно 40 миллионов детей подвергаются жестокому обращению.

По данным ЮНИСЕФ каждые 5 минут в мире убивают ребенка.

Я — властелин своей судьбы, Я — капитан своей души.

Уильям Эрнст Хенли. Непокоренный

Часть первая

Игривый солнечный лучик легонько коснулся лица спящей девушки. Она недовольно поморщила нос, повернулась на бок, и маленький посланец солнца позолотил ее блестящие волосы. В полусне Милана ощущала его нежность и тепло, но просыпаться не торопилась. Вчера она допоздна читала очередной роман о любви, который предсказуемо заканчивался хеппи-эндом, но все равно хотелось пройти с героиней через все жизненные испытания, чтобы воссоединиться с любимым. Книгу девушке дала подруга Оленька, добрячка и веселушка, которая купила ее, но так и не нашла времени прочесть.

— У меня роман жизненный, а у тебя — книжный, — сказала Оля, загадочно улыбнувшись.

— Тогда зачем покупала? — спросила Милана подругу, пряча книгу в сумочку.

— Чтобы было что читать на пенсии, — засмеялась Оленька, обнажив ряд ровных и красивых зубов.

— Я вроде бы тоже еще не пенсионерка, но прочитаю с удовольствием.

— Тогда расскажешь, были там эротические сцены или одни детские поцелуйчики в щечку.

— Тебе в жизни эротики недостаточно? — улыбнулась Милана.

— Любви и секса много не бывает! — усмехнулась Оля. — Это у тебя на уме и в сердце один Русланчик и никого больше. Вот скажи мне честно, Милка, неужели не было грешной мысли встретиться с другим парнем, узнать, как он целуется, какие у него руки или что-то другое? — Оленька хитро прищурила глаза.

— Зачем? — Милана сдвинула плечами. — Руся… Он единственный и на всю жизнь, — задумчиво произнесла она. — Он самый лучший!

— Откуда ты знаешь, если кроме своего Руси никого не видишь? — хихикнула Оля.

Милана окончательно проснулась. Она приоткрыла глаза и бросила взгляд на будильник — было без пяти минут шесть утра. Ох, как она ненавидела это чудовище! Милана с удовольствием просыпалась бы под ласкающую слух мелодию мобильника, но ее отец, консерватор, настоял на том, чтобы дочь подпрыгивала на постели от громкого и противного звонка старого будильника. Как часто девушка просыпалась под звон этого монстра с желанием схватить его и вышвырнуть в открытое окно, чтобы тот заглох раз и навсегда, но знала, что такой поступок ей не под силу: это вызовет гнев отца, и в итоге для Миланы будет испорчен день, а для мамы — и того хуже.

Девушка прикрыла глаза и решила еще немного понежиться в постели. Казалось, прошло всего несколько секунд, но ненавистный будильник вдруг заорал своим противным дребезжащим голосом и от радости забренчал, запрыгал на прикроватной тумбочке.

— Я тебя все равно когда-нибудь прибью, — пробормотала Милана.

Почти сразу же раздался знакомый стук в дверь.

— Рота, подъем! — услышала она за дверью голос отца и крикнула, что уже встает.

Отец Миланы — бывший военный. После травмы ноги его отправили в запас, но командный тон и желание подчинять себе других засели в нем навсегда, пустили корни так глубоко, что не вырвешь. Это он установил правило для дочери бегать по утрам и взвешиваться, решив, что Милана сутулится и имеет склонность к полноте.

— Ты должна научиться следить за собой. Всегда! — произнес он голосом, не терпящим возражений.

И вот уже несколько лет каждое утро Милана выходила на беговую тренировку. Первое время ей было очень трудно. Девушка училась в медучилище в городе, до которого нужно было добираться минут сорок, а до этого она должна была совершить пробежку, принять душ, позавтракать и сломя голову мчаться на автобусную остановку. Сейчас уже стало легче: учеба закончена, Милана пока еще не работала, но самое главное — три раза в неделю она встречалась в парке со своим парнем, Русланом. Вместо занятий спортом они уединялись, шли к реке, и там в их распоряжении было целых сорок минут.

— Милана, поторопись! — крикнул отец, когда она замешкалась в ванной комнате.

— Иду! — отозвалась девушка и поспешила надеть кроссовки.

Отец назвал ее Миланой, а это означало одно из двух: или он в плохом настроении, или снова что-то для нее выдумал. Обычно он называл ее Ланой, а мама — Милой. После рождения дочери мама хотела назвать ее Людмилой, а отец — Светланой. Родители долго не уступали друг другу. Мама доказывала, что девочку можно будет звать по-разному — Люда, Людмила, Мила; отец предлагал — Света, Светлана, Лана. В итоге она нашли компромисс, назвав дочь Миланой, чтобы мама могла называть ее Милой, а отец — Ланой. Наверное, это был единственный случай, когда отец уступил матери самую малость, в последующей их совместной жизни все решения оставались за ним. Миланой родители называли ее редко, в основном при важном разговоре.

«Неужели они узнали, что я продолжаю тайно, вопреки запретам отца встречаться с Русланом? — размышляла Милана, пробегая по знакомым тропинкам парка. — Откуда? Ольга об этом знает, но она меня не выдаст».

Отец запретил ей встречаться с Русланом еще в начале их отношений.

— Нам не нужен этот нищий и бесперспективный парень! — заявил он, стукнув кулаком по столу.

Милана попыталась возразить, начала бормотать что-то бессвязное о чувствах, но ее мнение не интересовало отца. В доме все привыкли жить по его правилам, которые никто не осмеливался нарушать. Мать уже давно поддерживала сторону отца, и сейчас трудно было понять, всегда ли она была сухой и безропотной или стала такой, выйдя за него замуж. Брат Миланы Игорь плевал на все табу предка, но делал это не открыто, а втихую, что бесило сестру. А вот Милана боялась отца по-настоящему, неподдельно. Так было всегда, с раннего детства, так оставалось и сейчас, когда ей уже перевалило за двадцать. Когда отец запретил Милане встречаться с Русланом, она проплакала целую ночь. Руся был ее первой любовью — и настоящей. Еще в школе они начали посматривать друг на друга. У Миланы всегда при встрече бешено колотилось сердце, ноги подкашивались, и с головы до пят ее окатывала теплая волна чего-то необъяснимого, щемящего, до боли приятного… Руслан был старше Миланы на год, но для обмена теплыми взглядами существовали перемены и школьные мероприятия. Потом они начали разговаривать во время перерывов, и однажды получилось так, что вместе пошли из школы домой. Обычно Руслан доводил девушку до поворота в ее проулок, они болтали несколько минут, потом он целовал ее в щеку, и дальше Милана шла одна. Но однажды отец, проезжая на машине, увидел свою дочь рядом с парнем. Ему понадобилось несколько дней, чтобы разузнать о Руслане все. Похоже, ему не пришлось по душе то, что мать воспитывала парня сама и жили они скромно, в однокомнатной квартире. Все остальное отца не интересовало.

— Неужели я хочу плохого для собственной дочери?! — кричал он, приводя свой железный аргумент. — Я для кого всю жизнь корячусь?! А мать? Посмотри на нее! Во что превратила ее жизнь!

Конечно же, в худую, бесцветную, покорную, без лишних эмоций, молчаливую ее превратила не сама жизнь, а проживание с отцом под одной крышей многие годы. Иногда Милана вспоминала раннее детство, пытаясь представить улыбку молодой мамы или хотя бы ее ласковый взгляд, руки, но не могла. Похоже, железный пресс отца раздавил ее еще смолоду, до появления детей на свет. Милана панически боялась повторения судьбы матери, поэтому не стала перечить отцу, когда он запретил ей встречаться с Русланом, — она продолжала с ним общаться, но стала более осторожной. Девушка знала, что нужно потерпеть до того момента, пока они с Русланом поженятся, — тогда она будет иметь возможность распоряжаться своей жизнью самостоятельно. Руслан окончил педучилище, пошел работать в школу и поступил на заочное отделение в пединститут. Милана закончила медучилище, но Руслан до сих пор не предложил ей выйти за него замуж. Однажды он вскользь заметил, что вот закончит учебу, станет больше зарабатывать и тогда можно будет подумать о совместной жизни. Милана была согласна ждать, но ее не покидала мысль, что если бы Руслан знал больше о ее жизни дома, то предложил бы замужество гораздо быстрее. Девушке стыдно было признаться в унижениях, которым она подвергалась в семье. Более того, она старалась, чтобы Руслан не догадался об этом. Откровенной Милана была только с Оленькой, а еще в чем-то могла открыться Жене, своему другу. Он был старше на пять лет, но, казалось, прожил целую жизнь и готов был поделиться своим опытом с Миланой, дать ей толковый совет и просто успокоить. Рядом с ним Милана чувствовала себя защищенной, поэтому в свободную минуту забегала к Женьке просто так — посидеть в кухне, попить чаю, поболтать о чем-то неважном и привести свои чувства в порядок.

Задумавшись, Милана не заметила, как обежала вокруг парка, и повернула в родной переулок с тревожными мыслями и догадками. Только она переступила порог дома, как отец бросил на нее внимательный взгляд. Милана знала, что он проверяет, выполнила ли она пробежку или просто гуляла в парке. Вспотевшее тело, пятно пота на облегающей спину майке говорили о том, что Милана добросовестно справилась с заданием. На лице отца промелькнула удовлетворенная гримаса, и он не спеша, словно восходя на трон, уселся за обеденный стол. Его жена, худенькая, молчаливая женщина, тут же засуетилась, поспешно накрывая на стол. Милана переоделась, быстро приняла душ и присоединилась к завтраку.

— Приятного аппетита! — бросила она по привычке и села за стол рядом с братом.

Милана выпрямила спину, взяла в руки нож и вилку. Поджаренную яичницу с колбасой вполне можно было съесть и без помощи ножа, но девушка знала, что боковым зрением отец внимательно следит за каждым ее движением: как и какой ломтик она отрезает, как берет хлеб, куда кладет надкушенный кусок. Отец считал, что правила этикета за столом должны соблюдаться всегда, это должно войти в повседневную норму, и все следовали установленному правилу. Как часто Милане хотелось просто открыть холодильник, желая перекусить, схватить кусок колбасы и съесть его просто так, на ходу, без всякого этикета, но она не позволяла себе этого даже тогда, когда отца не было дома.

Тихо позвякивали приборы, и эти звуки еще больше раздражали Милану. Она нервничала перед предстоящим разговором, и к концу завтрака ее нервы были как натянутая струна. Ее воображение бурно разыгралось, и девушка уже не знала, чего ожидать от отца на этот раз. Наконец он допил кофе с молоком, поставил чашку на стол, не спеша вытер салфеткой губы и посмотрел на дочь.

— Милана, — произнес он, и у девушки закружилась голова. — Не буду уже в который раз повторять, как я огорчен тем, что ты не смогла поступить в мединститут.

Отец сделал многозначительную паузу, чтобы дочь еще раз испытала чувство вины.

— Простите, — пролепетала она испуганно.

— Не оправдала ты мои надежды, дочь, — продолжил отец, — но уже ничего не исправишь.

Он тянул время, и Милану бросило в жар.

— Милана, тебе придется устраиваться на работу.

У девушки отлегло от сердца, и радостная улыбка промелькнула на ее лице.

— Конечно, папа! — возбужденно выпалила она. — Вчера я ходила в частную клинику, и они готовы взять меня на работу. Там зарплата больше, чем в государственной, есть премии. Я уже подсчитала: даже учитывая, что придется ездить в город и тратиться на проезд, все равно остается больше, чем я получала бы в обычном медучреждении. К тому же работа посменная, есть доплаты за ночные… — быстро проговорила Милана, но резко смолкла, заметив недовольство отца.

Он постучал костяшками пальцев по столу, нахмурил брови — это был плохой знак.

— Еще я буду брать дополнительные смены… — поникшим, тихим голосом добавила девушка.

— Значит, Милана, ты сама все решила? — сверлил ее взглядом отец.

— Я хотела, как лучше… Я думала…

Милана испуганно заморгала, готовая расплакаться.

— Она думала! — с иронией произнес отец. — По-моему, в этом доме думаю только я! Милана, ты посоветовалась с нами, со своей семьей?

Игорь стиха хихикнул, но отец так взглянул на него, что парень сразу же сделал серьезное лицо.

— Нет, но…

— В общем так, Милана, — сказал отец, чеканя каждое слово, — я уже договорился со своим бывшим начальством… — Он сделал паузу, чтобы привлечь внимание домашних, от чего у девушки замерло сердце. — Придется тебе побездельничать пару месяцев дома, пока одна из медсестер военной части уйдет в декретный отпуск и тебе представится отличная возможность хотя бы косвенно продолжить дело своего отца. Я был рожден, чтобы стать военным, дослужиться до генерала, но… Так уж вышло… Это хорошо, что теперь ты, Милана, сможешь начать службу в той части, где служил твой отец.

Он еще что-то говорил, но девушка плохо соображала. Она пыталась сконцентрироваться, чтобы понять, чего хочет от нее отец на этот раз. Она должна будет идти на службу, то есть пойти по его стопам. Жить в казарме и не видеть Руслана? Это крах всех ее надежд!

— Папа, военная часть находится от нас километров за шестьдесят, а до города гораздо ближе, — прошептала Милана.

— По городу ездит автобус из военной части, собирает командный состав. Учитывая, что меня там еще помнят, я договорюсь, с этим проблем не будет.

— Работая в городе посменно, я смогла бы больше времени бывать дома и помогать маме по хозяйству, — несмело произнесла Милана, пытаясь найти аргумент, который заставит отца передумать.

— При желании помочь матери всегда можно найти для этого время.

— Я… Я не планировала идти на службу.

— Зато я планировал! — повысил голос отец.

— Папа, прошу тебя… — Милана с мольбой в глазах посмотрела на отца. — Я не хочу!

— А кто тебя спрашивает?! — закричал отец, стукнув кулаком по столу. — Кто ты такая здесь?! Что ты сделала? Построила этот дом? Купила мебель? Открыла бизнес? Да ты никто! Я всю жизнь пашу, чтобы ты была сыта, одета, обута, воспитана, чтобы выглядела хорошо! Тебе же все равно, что набрала четыре килограмма лишнего веса, и не заставь я тебя бегать по утрам, ты бы уже в дверь не проходила! Тебе на все наплевать, а я должен обо всех вас заботиться? Да если бы не я, ты была бы сутулой, как бабка! Сколько я сил приложил, чтобы выправить твою осанку! Скажи мне, Милана, это я для себя или для тебя стараюсь?! Я что-то сделал тебе во вред?

Отец раскраснелся от гнева и тяжело дышал. Милана чувствовала себя, как кролик перед голодным удавом. Она знала, что нужно как-то сопротивляться, но страх взял верх, и она дрожала всем телом.

— Мама!

Девушка с мольбой взглянула на мать.

Казалось, если бы сейчас с неба посыпались камни, женщина не дрогнула бы, продолжая сидеть в одной позе, с прямой спиной и безразличием на лице.

— Мила, отец не желает тебе плохого, — сказала она ровным голосом, лишенным эмоций. — Делай, как он говорит. Придет время — скажешь ему спасибо.

Последний луч надежды покидал Милану. Ожидать поддержки от брата бесполезно — он в таком же положении, как и она. Мысли в голове девушки проносились с быстротой молнии. Она пыталась найти что-то такое, из-за чего бы отец передумал, но не могла ничего сообразить.

— Папа, пожалуйста, я очень тебя прошу… — пролепетала Милана дрожащим голосом.

Она подняла голову и посмотрела на отца умоляющим взглядом.

— Встать! — заорал он так, что все вмиг вскочили со своих мест. — Молчать! Возражения не принимаются! Все свободны!

У Миланы по щекам покатились слезы.

— И еще одно, Милана, — сказал отец уже почти спокойно. — Надеюсь, ты тайком не встречаешься с тем нищебродом?

Милана, опустив голову, молчала.

— Не слышу ответа!

— Нет, — еле слышно произнесла девушка.

— Смотри мне! — погрозил пальцем отец. — Сдается мне, что неплохо было бы тебе с матерью посетить гинеколога.

Игорь хихикнул.

— Зачем? — Милана насторожилась.

— Чтобы убедиться, что ты не запрыгнула к учителишке в постель. Марина, я прошу тебя, в ближайшие дни найди время, чтобы сводить Милану к врачу и принеси мне справку, — обратился он к жене.

— Хорошо, — спокойно ответила женщина.

— А меня не надо вести к гинекологу? — спросил Игорь.

— Помолчи! — приструнил его отец. — Кстати, Игорь, я уезжаю из города по делам на пять дней. Ты будешь по утрам открывать магазин, вечером инкассировать и ставить под охрану на сигнализацию. Ясно?

— Ясный пень!

— Милана, когда я вернусь, будет еще один разговор, — сказал отец.

— Со мной?

— Кажется, в этой семье у нас одна Милана. Все. Можете расходиться. Такое впечатление, что вам нечем заниматься, — пробормотал он вслед своим домочадцам.

Милана на ватных ногах вышла из кухни и побрела в свою комнату.

***

Милана закрылась в своей комнате и долго лежала на кровати в прострации. Она даже не плакала, как бывало уже не раз, просто окаменела. Казалось, она проваливается в бездонную пропасть, из которой уже никогда не выбраться и не увидеть света. Отец снова направляет ее жизнь, а она не может этому противостоять. Так было и так происходит сейчас. Милана ночами мечтала о том, что вот-вот начнется ее самостоятельная жизнь. Она устроится на работу в частную клинику и тогда, возможно, Руся сделает ей предложение. Девушка представляла, как они с Русланом снимут жилье, пусть даже маленькую комнатку в общежитии с общей кухней, душем и туалетом, со скрипучей односпалкой на двоих, и она будет чувствовать себя хозяйкой пусть